Инспектор и бабочка
Шрифт:
– Пока неизвестно, – в очередной раз уходит от прямого ответа Икер.
– Бедняга! Кто же теперь позаботится о кошке?
Снова кошка! У Икера начинает сосать под ложечкой от обилия хвостатых тварей, не слишком ли их много на один квадратный метр злосчастной гостиницы?
– Какая кошка?
– Мы ведь видели кошку, не правда ли, дорогой?
– Точно, – с готовностью подтверждает Каспер. – Кошка была.
– Сейчас я расскажу вам, как все произошло, молодой человек.
– Меня зовут Икер.
– Очень приятно, – Грета прикладывает руки к груди. –
– Грета преувеличивает. Кошка просто мяукала, к тому же не очень громко. – Похоже, пререкаться с женой – любимое развлечение Каспера. – Я бы не обратил на это никакого внимания, если бы не моя дражайшая половина.
– В последнее время ты стал глохнуть, Каспер.
– Ничего подобного!..
– Ты глохнешь, не спорь! И если бы вместо дурацкой трости мы купили тебе слуховой аппарат, толку было бы больше.
– Так что кошка? – Икеру не терпится вернуть старуху в главное русло повествования.
– Она мяукала, и, помнится, я сказала Касперу: запирать животное в номере гостиницы – злодейство. Что, если она проголодалась?
– А я сказал: не наше это дело.
– А потом кошка показалась из-за двери. Вот этого самого номера, – заключает Грета, тыча пальцем в желтые ленты. – Прелестное создание, таких прелестных созданий я никогда не видела.
– Показалась из-за двери? – Икер удивлен. – Выходит, дверь в номер была приоткрыта?
– Выходит, что так… Я просто не обратила внимания… Но по-другому ведь и не могло получиться?
– Никак.
– Вот и я думаю. Кошки – магические существа, но даже они не могут проходить сквозь двери. А у этой были удивительные глаза. Точь-в-точь как у Каспера в молодости.
– Придумаешь тоже! – ворчит старик. – Сравнила меня с кошкой…
– Такие теплые, янтарного цвета. Когда Каспер признался мне в любви, а это случилось лет сорок пять назад… его глаза светились так же.
Нынешний цвет глаз Каспера внятному определению не поддается: что-то среднее между зеленоватой болотной жижей и не слишком чистым речным песком. Зато с кошкой все прояснилось и пришло в относительное равновесие. Старые пни столкнулись с одним из членов семьи саксофониста.
– И куда кошка делась потом?
– Не знаю, – голос старухи звучит не слишком уверенно. – Наверное, она вернулась обратно в номер. Это все Каспер. Он возился с электронным замком, никак не мог открыть. Естественно, что мне пришлось брать все в свои руки. А когда я обернулась, кошки уже не было.
– Понятно.
– Вот что. Если тот человек умер… Мы с Каспером могли бы приютить осиротевшее животное. Забрать его с собой в Тронхейм, у нас хороший дом и маленький садик при нем, кошке там будет хорошо. Мы могли бы это сделать, не правда ли, дорогой?
– Ну уж, не знаю…
– Как думаете, молодой человек… Нам имеет смысл переговорить с кем-то из администрации?
– Боюсь, что ничего не получится, – Икер разводит руками. – У этой кошки есть хозяева. Они живут здесь же, в двадцать седьмом номере.
– Какая
– Значит, вы видели кошку около восьми вечера?
– Мы приехали сюда без пятнадцати восемь, и на регистрацию ушло не больше нескольких минут. Юноша на ресепшене оказался очень расторопен и мил.
– За исключением кошки вы никого не видели? Здесь, в коридоре или на лестнице?
– Никого.
– Никого, кроме горничной, – уточняет Каспер. – Она катила свою тележку где-то в конце коридора.
– Да-да, – с готовностью подтверждает Грета. – Я ее помню. Неприятная женщина, и взгляд у нее какой-то недобрый.
– А вы не заметили таблички на двери, из которой показалась кошка? Знаете, такая стандартная табличка с просьбой не беспокоить?
– Ну кто обращает внимание на подобные пустяки?
– Об этом вам лучше спросить у обслуги, – впервые Каспер выступает единым фронтом с женой. – А вы тоже постоялец гостиницы? Что скажете о здешнем сервисе?
– По-моему, сервис здесь вполне на уровне, – уходит Икер от прямого ответа на вопрос старика.
– Обычно мы останавливаемся не в гостиницах – в пансионах. Недорого, уютно и по-домашнему… – голос Греты журчит, как ручей, старательно обтекая мысли Икера:
«Королева ночи» – пансион, а не гостиница. Сраный молочник старики купили в Остенде, и невозможно, побывав в Остенде, не побывать в Брюгге, это – стандартный туристический маршрут. Черт побери, все вертится вокруг Брюгге, где когда-то пропал Альваро: Исмаэль Дэзире Слуцки выступал там в одном из клубов, и его семья находилась поблизости. Теперь все собрались в одно время и в одном месте, – том самом, куда Альваро вернулся, чтобы найти свою гибель.
Случайно ли такое совпадение?
Об этом Икер думал и после расставания со стариками, слишком любознательными для своего почтенного возраста, слишком подвижными. Несмотря на поздний час, они отправились в город, и, какой бы ни была их прогулка, она намного приятнее, чем мрачные посиделки с судмедэкспертом.
– …Трость? – Иерай морщится в досаде, что такая оригинальная мысль пришла не ему. – Любопытная версия, при условии, что трость достаточно тяжела.
– И одного удара достаточно, чтобы проломить череп?
– Вполне. К примеру, в деревянный набалдашник был залит свинец, что автоматически утяжеляет его в несколько раз… Если умножить все это на хорошо рассчитанную силу удара – летальный исход обеспечен. Только все это, – Иерай щелкает пальцами, чтобы подобрать нужное сравнение. – Подванивает викторианской Англией, вот что.
– Что ты имеешь в виду?
– Какой-то несовременный способ убийства.
– Если брать в расчет трость?
– Ее. Бита тоже выглядит не слишком рационально. Она хороша для спонтанного выплеска ярости, а не для тщательно спланированного преступления. И потом, обе эти чудесные вещицы не спрячешь в карман и в сумке они не поместятся. Можно было бы задрапировать их пальто или плащом, но сейчас лето. Не зима.