Инспектор и бабочка
Шрифт:
Между Флори и парнем в пижаме лежит целая пропасть, хотя оба они мертвы. И Икер все еще не знает, как перекинуть мостик между ее краями и снова заманить Лауру в сегодняшний день, не особенно ранив ее родственные чувства. В другое время он и заморачиваться этим не стал бы, но только не в период нежной «Джаззальдии»…
– Вы уж простите меня, инспектор, – совершенно неожиданно Лаура сама приходит ему на помощь. – Иногда так бывает – накатят воспоминания в самый неподходящий момент, и ни за что от них не отделаться. Особенно если воспоминания – единственное, что у тебя осталось.
– Я понимаю, Лаура.
– Ну а что касается парня,
– Если вспомните что-то еще… Даже если это «что-то» покажется вам несущественным… Обязательно позвоните мне.
– Уж будьте уверены. Только не думаю, что вспомню больше, чем уже рассказала.
Прежде чем сунуть визитку в нагрудный карман блузки, Лаура некоторое время изучает ее, а Икер в который раз думает, что давно пора сменить легко мнущийся кусок картона уныло-болотного цвета на что-нибудь более удобоваримое. Что вызывало бы у тех, кто заполучит его, чувство невольного уважения. Что было бы написано на такой визитке?
ИКЕР СУБИСАРРЕТА — похититель снов.
ИКЕР СУБИСАРРЕТА — скаут и небесный охотник.
ИКЕР СУБИСАРРЕТА — машинист поезда на Чаттанугу.
…Тьфу ты, черт! Это все «Джаззальдия»! Это она путает мысли инспектора, запускает ос в его несчастную голову. Ну вот, снова Альваро со своими осами… Почему в период «Джаззальдий» Икер Субисаррета все чаще вспоминает о нем? Ведь никакого отношения к джазу Альваро не имеет. Альваро был его лучшим другом, но не был ни джазменом, ни полицейским, и после той поездки в Доломитовые Альпы они почти не виделись. Кажется, Альваро переживал не самые лучшие времена, тогда бы Икеру и следовало подставить ему плечо, поддержать и приободрить. И почему только он этого не сделал?
Работа.
Работа у полицейского инспектора никогда не кончается. Мусорные кучи, сплошь состоящие из человеческих отбросов, невозможно разгрести до конца, все время подвозят что-нибудь новенькое, еще более дурнопахнущее. Вот Икер и прощелкал момент, когда можно было помочь Альваро.
Закопался в дерьме.
А Альваро был художником. Художники живут в мире, где дерьма не сыщешь по определению. Художников окружают красивые ландшафты и красивые женщины. И даже если женщины не слишком красивы, а ландшафты – оторви и выбрось, художник сделает так, что отвести от них глаза будет невозможно: иначе картину не продашь.
А Альваро продавал свои картины частенько, он никогда не был стеснен в средствах. Поездка в Альпы несколько раз откладывалась только потому, что Икер никак не мог собрать на нее достаточно денег, а отправиться туда за счет Альваро… Увольте, нет! Они как-то даже поссорились из-за этого Икерова ослиного упрямства. Альваро тогда вспылил: какие счеты могут быть между друзьями, которые знакомы с детства? Отдашь деньги, когда сможешь, когда посчитаешь нужным. Но Икер был непреклонен, и Альваро отступил, терпеливо дождался, когда инспектор наскребет нужную сумму. Альваро всегда был чутким, всегда был нежным, даже слишком нежным, по мнению Икера, но он – художник, и это все объясняет.
Все, за исключением таинственного исчезновения в Брюгге.
Брюгге предшествовала поездка в Овьедо, куда Альваро вырывался хотя бы раз
Может быть, все его неприятности начались после последней поездки в Овьедо? Хотя и неприятностями это не назовешь: Альваро просто замкнулся в себе. Закончились их субботние вечера в барах на набережной, а ведь это был почти ритуал. И если что и могло нарушить ритуал, так только занятость самого Субисарреты. И вот поди ж ты, от субботы за кружкой пива стал отнекиваться сам Альваро, и причины находились самые смехотворные. Тут бы Икеру насторожиться, вытянуть из старого друга, чем он так озабочен, но…
К друзьям стандартные методы ведения допроса неприменимы.
Уж не этим ли успокаивал себя инспектор?
«Захочет – сам расскажет», – решил тогда Икер, но Альваро молчал. Лишь однажды позвонил посредине недели, в среду, а вовсе не в пятницу, предшествующую ритуальной субботе.
– Как насчет увидеться сегодня? – спросил Альваро.
– Случилось что-то?
– Может быть, случилось, а может, и нет. Нужно поговорить.
– До субботы разговор не терпит? У меня дела.
– Послезавтра я уезжаю в Мадрид, у меня открытие выставки…
Дела у полицейского инспектора сыщутся всегда, и всегда можно задвинуть их, разве что на голову вдруг упадет срочный вызов на место преступления. А томный вечер среды никаких вызовов не предполагал – и в криминальной среде случаются затишья, – зато в планах стоял матч Лиги чемпионов между «Барселоной» и «Манчестером». Икер Субисаррета – вовсе не футбольный фанат (достаточно того, что он – фанат джаза), но Лигу чемпионов не пропускает даже он. Альваро же, несмотря на всю свою расслабленную нежность, напротив, намертво прилипает к телевизору, когда на экране появляется его обожаемая «Барса». И хотя это чудовищно непатриотично по отношению к «Реалу Сосьедад», за который в Сан-Себастьяне болеет каждая собака, он несколько раз специально ездил на «Камп Ноу» [3] – лишний раз взглянуть на Пуйоля, Иньесту, Хави и Виктора Вальдеса. И променять матч Лиги чемпионов на разговор – пусть и с лучшим другом… Представить такое Икер не в состоянии.
3
Домашний стадион «Барселоны».
Может быть (невероятно, но факт), Альваро просто забыл?..
– Сегодня Лига чемпионов, – осторожно напомнил он Альваро. – «Барса» – «Манчестер»…
Никакого особого оживления на том конце телефонной трубки не возникло.
– Можем посмотреть матч вместе… В спортивном баре у Хавьера… Заодно и поговорим.
– Там слишком шумно, у Хавьера. И поговорить мы не сможем.
О чем бы ни был разговор – он требует тишины, а ведь она никогда не была главным условием их встреч с Альваро. Достаточно было их двоих, а теперь потребовалось нечто третье, с чего бы вдруг? В этот самый момент Икер и навострил ухо. И тут же предложил компромиссный вариант: