Инспектор Кадавр
Шрифт:
Занят?! Но, ради создателя, чем он может быть занят? У Мегрэ создалось впечатление, что здесь, в этом городке, все слова имеют какой-то свой, особый смысл.
– Вы слышали о кепке?
– О какой кепке?.. Ах да!.. Я сразу не понял, о чем вы спрашиваете… Да, да, что-то такое слышал… А разве это правда? Ее действительно нашли?.. Ведь это, кажется, основная улика?
Нет, не основная! Признание Женевьевы, например, было не менее важно, чем эта находка. Но имеет ли он право воспользоваться им? Через пять минут Мегрэ уже звонил у двери доктора. Молоденькая горничная сперва сказала ему, что доктор принимает с часу, но Мегрэ проявил настойчивость, и тогда его провели в гараж, где
– Комиссар Мегрэ, из уголовной полиции… По делам службы…
– Прошу вас в кабинет, я только вымою руки…
Мегрэ подождал его у покрытого медицинской клеенкой диванчика, на котором врач осматривал больных.
– Так вы тот самый знаменитый Мегрэ? О, я много слышал о вас… Один мой товарищ-он живет в тридцати пяти километрах отсюда-следит по газетам за всеми происшествиями… Знай он, что вы в Сент-Обене, мигом бы примчался… Ведь это вы расследовали дело Лендрю?
Доктор упомянул одно из немногих дел, в котором Мегрэ не принимал никакого участия.
– Чему мы обязаны, что вы оказали нам честь и посетили Сент-Обен? Да, да, это действительно честь для нас… Вы не откажетесь выпить чего-нибудь? Сейчас болеет один из моих малышей, и его уложили в гостиной, там теплее… Поэтому я принимаю вас здесь… Я налью рюмочку, не возражаете?
Вот и все. Ничего, кроме рюмочки аперитива, Мегрэ здесь тоже не получил.
– Ретайо?.. Славный парень… Кажется, он был добрым сыном… Во всяком случае, его мать, которую я пользую, никогда на него не жаловалась… А она женщина с характером… Да, она достойна другой участи… Ведь она из хорошей семьи… Все были так поражены, когда она вышла замуж за Жозефа Ретайо, простого рабочего с молочного завода… Месье Но?.. Это личность… Мы вместе охотимся. Первоклассный стрелок… Месье Гру-Котель?.. Нет, он не охотник, он ведь очень близорук… Я смотрю, вы уже всех знаете… А старую Тину вы тоже видели?.. Как, вы еще не знакомы с Тиной?.. Заметьте, я с большим уважением произношу это имя, как и все в Сент-Обене. Тина-мать мадам Но… Короче, мадам Брежон… У нее есть еще сын, судебный следователь, он живет в Париже. Да вы, конечно, должны его знать… Мадам Брежон, урожденная Ла Ну… Это известная в Вандее семья… Она не хочет быть в тягость дочери и зятю и поэтому живет одна, ее дом рядом с церковью… В свои восемьдесят два года она еще полна бодрости и одна из моих самых редких пациенток… Вы пробудете у нас несколько дней?.. Что?.. Кепка?.. Ах да… Нет, лично я ничего об этом не слышал… Ходят какие-то слухи… Видите ли, все эти разговоры начались слишком поздно… Если бы сразу, я бы произвел вскрытие… А так, представьте себя на моем месте… Мне сказали, что бедняга попал под поезд. Я убедился, что он действительно раздавлен поездом, и, естественно, составил акт, опираясь на эти данные…
«Можно подумать, что они все сговорились, – мрачно размышлял Мегрэ. – Одни смотрят исподлобья, другие, как этот коновал, радушны, но все гоняют меня, как мяч, от одного к другому, и при этом еще хитро перемигиваются». Небо немного прояснилось. На лужах появились солнечные блики, и даже грязь местами начала поблескивать. Мегрэ снова побрел но центральной улице. Он не знал ее названия, но был уверен, что она должна называться улицей Республики. И вдруг ему взбрело на ум зайти в гостиницу «Три мула», что напротив «Золотого льва», где утром его встретили так неприветливо.
Здесь зал был светлее, на стенах, выбеленных известкой, висели олеографии в рамках и портрет президента республики тридцати-или сорокалетней давности. За этим залом находился еще один-пустой и мрачный, разукрашенный бумажными гирляндами с небольшой эстрадой. Должно
– Что вам подать? – подошла к нему молодая женщина, держа на руке замурзанного малыша, отчего одно бедро у нее было выше другого. –
Розового вина.
– Бутылку? – Пожалуй…
Мегрэ сердито попыхивал трубкой. Вот как! Тайная, приглушенная враждебность теперь уступила место открытому вызову!
– Как тебе сказать, сынок, – после длительного молчания сказал возчик, хотя к нему никто не обращался,всякие профессии бывают… Последовал новый взрыв хохота, словно в этих, казалось бы, совсем обыкновенных словах заключался некий особый смысл.
Только один из собутыльников не смеялся. Это был парень лет восемнадцати, с серыми глазами и рябым от оспы лицом. Облокотясь на столик, он смотрел Мегрэ прямо в глаза, будто хотел дать ему почувствовать всю силу своей ненависти и презрения.
– И как это люди не гнушаются такой работой?.. – пробурчал сосед возчика. – Там, где пахнет деньгами, на гордость плюют…
Казалось бы, ничего особенного не было сказано, но Мегрэ понял, что он встретился с группкой оппозиционеров, как принято выражаться на языке политиков. А ведь кто знает, возможно, слухи и родились именно в «Трех мулах». И если люди здесь так неприязненно относятся к нему, то, верно, потому, что, по их мнению, он подкуплен Этьеном Но и прибыл сюда, чтобы заглушить правду…
– Скажите, господа…
Мегрэ встал и подошел к их столику. Он был человеком отнюдь не робкого десятка и то почувствовал, как у него побагровели уши. Его встретило гробовое молчание. Только рябой парень продолжал смотреть ему в глаза, остальные в замешательстве отвернулись.
– Вы здешние и могли бы рассказать мне многое и тем самым помочь правосудию.
До чего они подозрительны, эти люди! Правда, его слова им, кажется, польстили, но они не сдавались, и старик, все еще разглядывая свой плевок, красующийся на полу, проворчал:
– Правосудию? Какому? Тому, что покрывает таких, как Но?
Хозяйка с ребенком на руках встала в дверях кухни. Мегрэ, словно он не слышал слов старика, продолжал:
– Для этого мне прежде всего нужны две вещи. Первое-поговорить с кем-нибудь из друзей Ретайо, с настоящим его другом… Хорошо бы с тем, который провел с ним последний вечер…
Трое друзей сразу повернули головы в сторону юноши. Мегрэ понял, что именно он-то ему и нужен.
– Затем мне необходимо найти кепку. Вы знаете, о чем я говорю?
– Давай, Луи, – пробурчал возчик, скручивая сигарету. Но юноша все еще колебался.
– А кто вас прислал?
Впервые в жизни Мегрэ пришлось давать отчет простому крестьянскому парню, и тем не менее это было необходимо. Во что бы то ни стало он должен был завоевать его доверие.
– Я комиссар уголовной полиции Мегрэ.
А вдруг случайно юнец слышал о нем, ведь всякое бывает? К сожалению, надежды Мегрэ не оправдались.
– Почему вы поселились в доме Но?
– Потому что его известили о моем приезде, и он встретил меня на вокзале. А так как я здесь впервые…