Инспектор по кадрам

Левитин Карл

Я смотрел на нее с изумлением, Чмовж с изумлением смотрел на меня.

– Вот, - сказал он, - владейте. В полное ваше распоряжение.

Наверное, мне не следовало так дико хохотать, но когда я понял наконец, в каком направлении двигалась его мысль, удержаться было уже невозможно. Он терпеливо наблюдал, как я складывался пополам, падал на Джулин коврик под стол и утирал слезы.

–

Решительно не вижу ничего смешного, - холодно сказал Чмовж. Подумаешь, велика разница! Ну хорошо, на машинке печатать - экая невидаль, - добавил он обиженно.

Девица между тем сбросила с себя железнодорожную форму и осталась в чрезвычайно смелом бикини. Я взглянул на нее, когда она слегка задев меня бедром, устремилась к столу, и она тотчас немного пополнела, стала чуть выше и стройнее, а волосы у нее и без того были светлее некуда. Она села в кресло и сразу же с пулеметной скоростью застучала по клавишам моей бедной "Оптимы".

– Надеюсь, довольны, - голосом портного, примеряющего клиенту пиджак, произнес Чмовж.

Я промолчал, заинтересованно глядя через его плечо на то, что творилось на моем рабочем месте, Между тем талия у красотки, истязающей мои средства производства, стала совершенно осиной, а бюст...

– Ну, это уж вы свои собственные мысли читаете!
– с возмущением сказал я поручику.

И тут лишь меня осенило. Значит, все эти разговоры о психологическом оружии - не пустой треп. Выходит, он стрелял в меня навылет, да еще разрывными.

Тут я мысленно прикусил язык - знать эти вещи мне было ни в коем случае не положено. Но ведь и Чмовжу вряд ли разрешено применять против меня тайное оружие, да еще в таких масштабах. Отчего бы мне его слегка не пошантажировать?

– А вам не кажется, поручик, что благодаря вам произошла утечка информации, и это может кое-кому сильно не понравиться?
– спросил я.

– Нисколько! Все, что вы можете сделать, - написать об этом ка кой-нибудь нелепый рассказ, по иронии судьбы называемый фантастическим. Но, заметьте, ни славы, ни гонорара он вам не принесет - правда жизни, она, знаете ли, куда фантастичнее правды искусства. Вам укажут на полную нереальность придуманной ситуации или там еще на что-нибудь - старик

Куйкунский, которому рассказ пошлют на рецензию, найдет, что написать понелепее.

– Что-то вы слишком уж много понимаете в наших делах для простого таукитянина.

– А я, между прочим, не такой уж простой. Кроме того, моя двоюродная жена работает в отделе литературных диверсий.

– ...а ее троюродный муж служит в секторе научной фантастики, - съязвил я.

– О-о-о!
– протянул он уважительно, - Вы сами догадались или имели о том какие-либо сведения?

– Информация - мать интуиции, - стандартно ответил я, чтобы напустить побольше тумана.

– Ну ладно, - в голосе Чмовжа прозвучали стальные нотки.
– Вы категорически отказываетесь перейти на работу к нам?

– Категорически.

– Ну и правильно, - сказал он неожиданно мягко.
– Ради чего вам трястись в миди-модуле до самого Тау Кита? Что мы можем, на самом деле, предложить человеку такой квалификации? Право ношения галош по нечетным дням? Допуск к регенерации без ограничения срока? Талоны на облучение в полнолуние? Наверное, у вас, на Земле, и так все это есть.

– Подумаешь, - сказал я, - пустяки какие. Да у нас это в детском саду дают на завтрак.

– Глубокий космос!
– прошептал он, прислонившись к стене.
– Какое же довольствие в этом случае положено вам!

– Да уж, - сказал я.

Его трясло.

– К тому же у меня бывают премии и гонорар, - сказал я, чтобы добить его окончательно.

Он смотрел на меня жалкими завистливыми глазами и медленно уходил в стену.

– А еще мне платят надбавку десять процентов за иностранный язык, крикнул я, но уже в пустой след; пришелец исчез, оставив на обоях лишь четыре загадочных слова: Мене, Мене, Текел, Упарсин.

Полагаю, он сделал это из чисто хулиганских побуждений, а не в рамках служебного задания, как, впрочем, и его лихая машинисточка, которая припечатала к моему незаконченному плану такой текстик, что я немедленно разорвал не только его, но и копирку, оставив себе лишь второй экземпляр, предлагаемый ныне вниманию читателей.