Инсталляция
Шрифт:
— Не понял? — выдохнул Кузнецкий.
— Мобильник, говорю, доставай. Наберёшь одного кадра. Давай-давай. Если над чем и имеет здесь власть Канцелярия, так это над тобой.
— Какая Канцелярия?! — раздражился лейтенант.
— Ууу. Ты даже не из двоечников… Звонить будем. Ну!
Что-то в голосе Гаврила заставило Кузнецкого достать мобильный и набрать под диктовку номер.
— Что, незнакомые циферки?
— Не-а.
— О, счастливчик… Давай громкую связь.
Дозвонились почти сразу. Раздражённо-занудливый голос, который используют,
— Это не детская игрушка! Если что-то можно крутить, это не значит… Нет! Вера! Вераа! Да как ты… Это для задницы, Вера! Именно, фу! Бабы… Алло? Чем могу помочь?
— Лёнь, привет! — весело гаркнул бомж, заставив лейтенанта вздрогнуть.
— Это кто?
— Гаврил! Не со своего!
— Гаврил… Гавр… Гав… А, Гаврил! Ты должен звонить только в крайнем случае.
— Алё! То-то и оно! Со мной Кузнецкий, лейтенант полиции. Объясни парню, почему я не могу пройти с ним до РОВД.
— Слышь, Кузнецкий?! — взревел «Лёня», словно полицейский мялся в пяти шагах от его возмущённой особы.
— Алло? — осторожно отозвался лейтенант.
— Не то, Вера! Я хочу видеть тебя без этого! Ясно?! Без всякой херни! А ушки оставь. Так, Кузнецкий! Понимаю, этому бомжу хрен кто поверит. Ты же думаешь, что это глупый розыгрыш? Секунду.
Послышалось бряканье трубки о твёрдую поверхность и писклявый набор номера на другом аппарате.
— Озёрный, — дохнуло прерывистым, едва достигающим микрофона, эхом. — Кто у вас Кузнецкий? — И ближе: — Гавр! Кто у них Кузнецкий?!
— Лейтенант! Опер!
— Это Озёрный?! — вылупился лейтенант в две тарелки.
— Лейтенант! — вновь удалился голос. — Опер! Ну, так соединяйте! Вера, не сейчас! Алё? Озёрный. Кузнецкого знаете? Ну, лейтенант. Во. Сообщите ему, чтоб… Гавр! Чем он занимается?!
— Расследует мёртвых лосей!
— Серьёзно? Чё не санитарная… Аа. Долбаный бардак с Злополучного… Скажите, чтоб Кузнецкий вернулся к своим лосям! Да! По телефону. До свидания. Всё, Гавр, вали на хрен, у меня в кои-то веки целый день с женой.
Короткие гудки. Едва Кузнецкий сбросил вызов, как телефон ожил от входящего.
— Да? — ответил он. — Да, я понял… Спасибо.
Лейтенант спрятал телефон в карман и мрачно воззрился на Гаврила.
— Понятия не имею, кто вы, но… удачного дня.
— Паспорт не забирай, начальник, — попробовал сгладить бомж улыбкой, но оттого показался ещё наглей.
Кузнецкий хлопнул паспорт на сундук, задержался у порога, но тут же убрёл к служебной машине за углом.
— Сколько времени под хвост… — бурчал Гаврил, наводя порядок в сундуке после гостя. — Пустил слух о бомже со связями в администрации… Лишь бы отделаться городской легендой! Хреновое утречко, ой хреновое. А ещё даже чаю не попил…
Краеугольные
Три лампы дневного света как следует проморгались, прежде чем озарить коридор своим безжизненным взором. Противно
Катившая его женщина не походила на медсестру. Одетая в домашние штаны с супергероями и зелёную футболку, она мурлыкала под нос какую-то азиатскую песню и привычно поправляла движение каталки. С самой покупки на Аукционе Потерянных вещей этот дурацкий тарантас заносило влево. О том, что умение справляться со строптивыми колёсами пришло к ней не сразу, говорили бесчисленные вмятины в бледно-зелёной штукатурке.
«Иногда кажется, левая рука становится крупнее правой», думала она, не прерывая песни.
Едва тележка достигла конца коридора, как откуда-то сверху раздался основательный рокот:
— Лейла! Ле-е-е-ейлаа!
Женщина со вздохом оставила тележку и вернулась в дверь, через которую вошла. За ней оказался наитипичнейший погреб с соленьями и консервацией.
— Чего?! — крикнула женщина в квадратное отверстие над головой.
— Где Мишины та-апки?!
Объяснять было долго, криками — тем более. Подумав, она напрягла связки:
— Носки надень!
— Для носко-ов не хо-олодно! И Миша не зна-ает, куда запихнул тёплые носки-и!
— Харэ, соседи! — возмутились из верхнего балкона.
Лейла с размаху закрыла дверь в подземный коридор и полезла по деревянной лестнице в проём.
Все-таки неоднозначная штука — ветер. То гладит по голове и щекочет кожу, то швыряется лайнерами и переворачивает здания. А иногда он переворачивает целые жизни, родившись от хлопка двери и докатившись невесомой волной до тела на каталке, не шевельнув на нём и волоска. Ну, разве можно поверить, что это ветер заставил самого обычного мужчину открыть глаза да ослепнуть на миг, ибо лампа светила прямо в лицо? Что это ветер придал его мышцам импульс, достаточный, чтобы он сел, ощутив небывалый прилив сил?
Мужчина стал озираться, мало-помалу концентрируя внимание на самом удивительном — собственном теле. Со всех сторон он изучал руки, грудь, живот, вертел ногами, стараясь разглядеть каждый мускул. Когда первый шок закончился, он встал и дёрнул ручку ближайшей двери. Не поддаётся. Попробовал тянуть её и толкать — нет. Тогда он повернулся и пошёл к дальней двери. Каждый шаг вызывал в нём изумление и отзвуки смутных воспоминаний. Дойдя, он потянулся к ручке, но что-то внутреннее, почти неосознанное заставило застыть и приглядеться. Инстинкт ли, полузабытый опыт, но оно сослужило хорошую службу — дверь была в миллиметре от того, чтобы захлопнуться. Потяни он её на себя, очутился бы в неприятной ловушке. Мужчина осторожно налёг на дверь и обнаружил себя в погребе.