Инстинкт гнева

Шалыгин Вячеслав Владимирович

— Кое-что изменилось, Виктор, — вмешался Островский. — Серьезно изменилось. Ваша знакомая теперь опасна для любого Вечного. Для вас в том числе.

— Оптимум? — догадался Туманов.

— Он самый.

— Не вовремя, — сыщик потер затылок. — У меня одна мысль возникла. Женя могла бы помочь. Насчет ее братца. Даже через дверь нельзя поговорить?

— Не услышит, — Джонатан похлопал Виктора по плечу. — Ты не спеши, Витя, времени у нас теперь много. Спросишь. Не сейчас, так через месяц, какая разница?

Туманов поднял на разведчика удивленный взгляд, потом спохватился и кивнул:

— А, ну да, целая вечность впереди. Нет, погоди,

ты меня разыгрываешь, да? Шутник нашелся! Я же серьезно. Насчет Хамелеона хочу у нее спросить, а не размер колечка.

— Нельзя, Витя, потому что твоя подружка…

Закончить фразу Джонатану помешал резкий сигнал тревоги, зазвучавший откуда-то из подвала. Разведчик резко сунул руку в карман и на секунду замер огромным изваянием. Секундой позже он выругался неподобающими его возрасту словами и ринулся к двери в подвал.

— Витя!

Кричала Женя. Виктор решил, что ее голос доносится из подвала, и бросился следом за Джонатаном, но у самой лестницы он вдруг снова услышал Женин голос. Правда, теперь она не кричала, а мычала, будто ей зажали рот. Туманов резко затормозил и оглянулся. Звук доносился с улицы. Брыкающуюся Женю, ухватив за шею, тащил за угол какой-то мужчина. Разглядеть его лицо не получилось, но достаточно было и того, что он тащит Женю куда-то против ее воли. Виктор сорвался с места и побежал к стеклянным входным дверям. Туда же быстрым шагом направились Островский и Мартов.

— Заблокировать вход! — крикнул мастер Чесноков охранникам в пультовой комнатке.

— Нет! — Туманов замахал руками. — Нет, не запирайте, они снаружи!

Охрана игнорировала вопли сыщика, и Виктор распластался по толстому стеклу, наподобие бабочки.

— Откройте! — он ударил по двери кулаком. — Вы ослепли, что ли?! Вот же они! Уходят!

— Кто уходит? — рядом остановился Мартов. — Где?

— Хамелеон и Женя! Вы не видите?

— Нет, — Мартов повертел головой. — Вам не показалось?

— За угол свернули! Он девчонку на плечо закинул и ходу, — Туманов обернулся. — Да откройте же двери!

Из подвала появился Джонатан. Он махнул рукой мастеру, и тот переадресовал жест охране. Двери открылись, но когда Виктор выбежал на офисную парковку, никакого Хамелеона там не оказалось.

— «Шевроле»! — появляясь из «дежурки», крикнул мастер всполошившимся подчиненным. — Небольшой седан, серебристый, темные стекла, номер грязный, плохо читается. Что-то вроде 382, регион 177.

— По коням! — рявкнул Джонатан. — Сыщик, в лимузин!

Виктор не заставил себя упрашивать и в три прыжка очутился рядом с «Тахо» разведчика. Все остальные бойцы и охранники во главе с Островским «оседлали» белый микроавтобус и три черных внедорожника. Последним к кавалькаде присоединился «Порше» адвоката. Виктор успел заметить, что за руль сел Мартов, а на пассажирском сиденье устроился сам Чесноков. Лично участвовать в погоне целому мастеру было необязательно, но Чесноков почему-то решил иначе.

— Вижу его, вижу! — возбужденно пробасил Джонатан. — Не уйдет, гад! Перед Третьим кольцом зажмем, как хрен в тиски!

Виктор представил и поежился.

— А если проскочит?

— Подключим резервы: ДПС, Федотова… он где-то поблизости должен крутиться, спутниковую картинку запросим.

— Машина стандартная, вклинится в поток, со спутника не разглядишь.

— Разгляжу, если приспичит. Вот он!

Джонатан резко перестроился в левый ряд и утопил педаль. Машина в считаные секунды поравнялась с забрызганной

грязью легковушкой и начала прижимать ее к обочине. Виктор поначалу не понимал, почему разведчик так уверен в правильности своего выбора, но когда машины прижались бортами и начали притормаживать, все понял. «Полковник» ориентировался не «на глаз», а «на нюх». Этому было трудно подобрать рациональное объяснение, но Туманов вдруг понял, что чует врага (как, видимо, и Джонатан). Почему-то лишь одного, но чует. Хамелеон источал не запах, но что-то похожее, только проникающее через любые герметичные уплотнения, салонные фильтры и всякие там ионизаторы.

В правый борт что-то глухо ударило, снаружи заскрежетало железо, хлопнуло продырявленное колесо, и машина беглецов остановилась.

— Видишь его? — Джонатан попытался рассмотреть, что происходит в салоне атакованной легковушки, но стекла были слишком темными.

— Нет. Но чувствую.

Виктор попытался открыть дверцу, но она оказалась заблокированной. Пришлось ему выползать через водительскую дверь следом за Джонатаном.

Небольшой «Авео» был зажат между машиной разведчика и дорожным ограждением, но внутри легковушки было пусто. Как беглецам удалось выбраться из полностью блокированной машины, стало ясно после короткого осмотра. Заднее стекло было выбито изнутри и валялось в двух шагах позади авто.

Туманов повертел головой. Они не могли уйти далеко, но он не видел поблизости ни души. Виктор подбежал к краю дорожного полотна и заглянул вниз. Странное чутье не подвело. Вдалеке, по другую сторону параллельной Третьему кольцу железной дороги, мелькнули две фигуры.

Бежали Хамелеоны быстро, но догнать их было вполне реально. Не утруждая себя объяснениями с напарником, Виктор перемахнул через ограждение и помчался в сторону «железки».

* * *

Сказать, что состояние было подавленным, значило не сказать ничего. Моральное состояние было, словно у втоптанного в грязь и кровь предателя поневоле. Словно у приличного и доброго еще вчера человека, которому приставили к виску пистолет и заставили убивать. Разница заключалась в том, что Жене никто пистолета не приставлял. Она убила нескольких человек потому, что не смогла совладать с накатившим внезапно помрачением рассудка. Сквозь пелену безумия она что-то слышала и что-то видела, полного аффекта не наступило, но Женя абсолютно не могла себя контролировать. И хуже всего — она понимала, что бессильна совладать с гневом. Понимала и убивала. А они не сопротивлялись. Даже, наоборот, провоцировали ее и умирали с улыбками на лицах.

После этого ужаса любой ночной кошмар покажется безобидным детским мультиком. У Жени перед глазами в который раз всплыли улыбающиеся мертвые лица, и ее снова затрясло. Хотелось разрыдаться, но не осталось слез, чтобы плакать, и голоса, чтобы кричать. Она могла только брести на деревянных ногах и трястись, как под током.

Женя запнулась о рельс, кое-как удержала равновесие и пошла вдоль железной дороги. Куда идти, для нее не имело значения. Лишь бы не стоять на месте.

Вот почему тот, кто шел рядом, постоянно ее направлял. Тот самый «принц», которого звали почему-то Хамелеоном, и на которого Женя ни разу не взглянула с того момента, когда он вынес ее из полного трупов подвала. Женя чувствовала, что это тот самый человек, который приходил за ней на Лубянку, но сейчас она не испытывала к нему никаких светлых чувств. Она уже знала, в чем дело.