Инстинкт хищника
Шрифт:
– Подушка даже не успела надуться, – заметил он и открутил болт, которым крепилось рулевое колесо. Рванул его на себя, но оно не двинулось с места. Тогда он достал из своего ящика с инструментами резиновую колотушку и с размаху несколько раз ударил по рулевому колесу с задней стороны – колесо наконец поддалось, и он снял его с рулевой колонки.
Минутой позже я услышал, как он произнес:
– О, а вот это действительно странно.
– Что?
– Посмотри-ка сюда. – Он вытащил тонкий стержень около тридцати сантиметров длиной с U-образной вилкой
– Что это такое?
– Вал рулевого управления.
– Он гораздо короче, чем я думал.
– Потому что это только половина вала. А вот, – он вытащил недостающий кусок, – вторая половина.
– Он что, сломан?
– Вал производится с расчетом на колоссальную нагрузку. Я никогда не видел ничего подобного. Эта стальная деталь не сломалась. Она выглядит так, словно ее кто-то разорвал. Как резинку.
– Тебе нужно было идти служить в полицию, – сказал я.
По дороге обратно на работу я позвонил Кеньону.
– Полиция штата Массачусетс, Санчес у телефона, – ответил голос с испанским акцентом.
Я спросил Кеньона.
– Я могу переключить на его автоответчик или передать для него сообщение, – ответил Санчес, – если я ничем не могу быть вам полезен.
Я не верил ему просто потому, что не знал его и никогда не встречался с ним. А еще я не знал, с кем он знаком.
Я предпочел автоответчик и когда Санчес переключил, я попросил Кеньона перезвонить «Джошу Гибсону» на сотовый.
Потом я позвонил Кейт. Она рассказала, что они только что добрались до дома Сьюзи и что вся поездка прошла хорошо. Она расслабилась и успокоилась.
– У нас дома на автоответчике осталось сообщение из клиники, – сказала она, – пришли результаты анализов, абсолютно все в порядке.
– У нас будет мальчик или девочка?
– Ты разве забыл, мы же просили их не сообщать нам.
– А, точно.
– Что там происходит… с Куртом?
Я сказал ей, что перезвоню чуть позже. Набрав ее номер с другого телефона через несколько минут, я все ей объяснил.
Я знал, что «Лаборатория плазмы» пустует. Я оставил отпечаток своего пальца на биометрическом датчике. Он пискнул и позволил мне войти.
Не знаю где и не знаю как, но, скорее всего, где-то загорелась красная кнопка, и Курт узнал о том, что я здесь.
Я поднял телефонную трубку со стола, стоявшего в углу – в свое время здесь работал Фил Рифкин – и позвонил Кейт на сотовый.
– Привет, – сказал я, – не хотел звонить тебе из кабинета. Я не уверен, что это безопасно.
– А в чем дело?
– Дорогая, просто послушай. Я много думал. Про Курта – я имею в виду, он действительно делал незаконные вещи, подслушивал телефонные разговоры – но это одно. А вот то, что произошло с машиной Тревора, – он никогда бы такого не сделал.
– Ты думаешь, он не способен на такое? – она была отличной актрисой и безупречно играла свою роль.
– Я в этом уверен.
– Но почему?
– Потому что это безумие. Даже из соображений
– Думаю, ты должен перед ним извиниться. Ты же встретишься с ним сегодня вечером на игре в софтбол, верно? Ты должен сказать ему, что был не прав.
– Даа, – неохотно сказал я. – Но не думаю, что это что-то изменит. Он никогда меня не простит.
Я не был готов к реплике про извинения. Наверное, Кейт импровизировала на ходу. Я решил, что если Курт услышит из моих уст напрямую, он ни за что не поверит, будто бы я считаю его невиновным. Но я бы удивился, если бы Курт вдруг не подслушивал этот телефонный разговор. И единственный шанс заставить его поверить в мои слова – это дать ему возможность подслушать.
Неважно что – лишь бы это сработало.
Сержант Кеньон оставил сообщение на моем автоответчике. Я спустился на лифте вниз, в фойе, отъехал на несколько кварталов и перезвонил ему. На этот раз он сам взял трубку.
– Я расспросил про РОМ, – начал Кеньон, даже не спросив, почему я звоню ему. – Возможно, в ваших словах что-то есть. Жидкий реагент для охрупчивания металла – опасная штука. Я понятия не имею, где можно его достать – может быть, в специализированном магазине для сварщиков?
– Или на армейском складе. У меня есть к вам вопрос. Давайте теоретически предположим, что я каким-то образом добуду деталь машины Тревора Алларда, которая наглядно докажет, что машина была преднамеренно испорчена. Будет ли эта деталь являться уликой, которую можно использовать в суде?
– Я же вам уже ответил, что машина утилизирована.
– Я спрашиваю чисто теоретически.
– Что вы сделали?
– Я просто спрашиваю вас, будет ли улика принята во внимание судом. – Я, видите ли, тоже смотрел некоторые серии сериала «Закон и порядок» по телевизору. Ну, знаете, система охраны вещественных доказательств или как это там называется.
– Все довольно сложно. Я должен уточнить и тогда смогу ответить на ваш вопрос. Посмотрим, что на это скажут в офисе окружного прокурора.
– Пожалуйста, как можно скорее, – попросил я.
Он перезвонил мне через десять минут.
– Хорошо, – сказал Кеньон. – Один из обвинителей сказал мне, что в нашем штате система охраны вещественных доказательств зависит от важности вещественного доказательства, а не от степени допустимости.
– Вы не могли бы говорить по-английски?
Кеньон засмеялся:
– А я надеялся, что вы сможете объяснить это мне.
– Простите, вряд ли.
– На деле это означает, что все не так плохо. С юридической точки зрения, нет нужды показывать суду все звенья логической цепи. Хороший адвокат будет выдвигать всевозможные возражения, но судья еще должен принять их во внимание. Итак… Я ответил на ваш вопрос. Теперь ваша очередь ответить на парочку моих. У вас есть эта деталь или нет?