Инстинкт убийцы

Барнс Дженнифер Линн

Сколько прошло времени? Сколько времени у меня осталось?

Выход есть всегда.

Побег не был решением. Охотящийся на меня мужчина был быстрее меня. Он был сложен, словно бегун и ему даже не нужно было ловить меня – я должна была лишь оказаться в поле его зрения.

Две минуты – это ничто.

Моей единственной надеждой было сбить его со следа, отправить его в одну сторону, а самой рвануть в другую. Наперекор всем моим инстинктам, я дала задний ход. Затем я сошла со следов, оставленных

мною в первый раз, легко ступая и пригнувшись, ныряя в густой кустарник и моля Бога о том, чтобы похититель пошел по моим первым следам.

Где-то рядом треснула веточка. Я замерла.

Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня.

Ещё один треск. Ещё шаги. В другой стороне. Он идет в другую сторону.

Скоро он поймет, что ошибся. Мне было некуда пойти. Я больше не могла бежать. Может, я могла забраться на дерево? Или укрыться в кустарнике? Я пересекла небольшой ручеек, жалея, что он не был рекой. Я бы нырнула в неё.

Я услышала крик – почти нечеловеческий.

Наверное, он дошел до конца моего изначального пути, и разгадал мою маленькую уловку. Теперь он двигался быстрее, желая восстановить утраченные позиции.

Ты не злишься. Не по-настоящему. Для тебя это игра. Ты знаешь, что найдешь меня. Ты знаешь, что мне не сбежать. Бежать, скорее всего, некуда.

Я понятия не имела о том, где мы находились – я знала лишь, что должна что-то сделать. Я опустилась на колени и схватила камень. Он едва уместился в моей ладони. Другой рукой я потянулась к ветке над моей головой и сжала зубы – от чего боль только усилилась.

Нет времени. Нет времени на боль. Лезь. Лезь. Лезь.

Я могла хвататься за ветки только одной рукой, но другой я цеплялась за них, стараясь не замечать то, как кора царапала нежную кожу. Я забралась так высоко, как смогла, пока ветки не стали слишком тонкими, чтобы выдержать вес моего тела, а листья – слишком редкими, чтобы скрыть меня от чужих взглядов. Я переложила камень из левой руки в правую и постаралась обрести равновесие.

Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня.

Я слышала его – в пятидесяти ярдах. В сорока. В тридцати. Я увидела, как он пересекает ручей, стоило ему появиться в поле моего зрения.

Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня. Прошу не заметь меня.

Он не отводит взгляда от земли.

Следы. Я оставила за собой следы – и они кончались прямо у подножья дерева. Я знала, что в любой миг он посмотрит наверх. Времени хватило лишь на одну мысль, одну немую мольбу.

Не промахнись.

Я с такой силой швырнула в него камень, что чуть не упала с дерева. Он посмотрел вверх.

Я не промахнулась.

Камень угодил ему чуть выше глаза. Он упал, но тут же поднялся,

и, в то время как он поднимался с колен на ноги, окровавленный и ошеломленный, но вполне живой, я почувствовала, как адреналин, подтолкнувший меня к этому, испарился.

Никаких тебе сверхчеловеческих сил или скорости. Вот и всё: он направляет винтовку на дерево, и я прижимаюсь к ветке на высоте пятнадцати футов от земли, дрожащая и окровавленная, без чего-либо, что я могла бы в него бросить.

— Уловки кончились? – окликнул меня он, в то время как его палец играл с курком.

Я подумала об оставшейся в хижине агенте Стерлинг. Он пойдет за ней, сделает его частью своей сумасшедшей игры.

Нет.

Я сделала последнее, что мне оставалось. Я прыгнула.

Винтовка выстрелила. Он промазал, и я врезалась в него, сначала ногами.

Мы оба упали в переплетении конечностей. Он не выпускал винтовки из рук, но я была слишком близко для выстрела.

Три секунды.

Именно столько времени ему понадобилось, чтобы взять надо мной вверх и прижать меня к земле. Он придержал меня рукой, а затем поднялся и впечатал ногу мне в грудь, убирая руку. Он встал, из раны на его голове хлестала кровь. С моего положения на земле он казался мне невероятно высоким. Непобедимым.

Он поднял винтовку на плечо.

Дуло винтовки было меньше чем в трех футах от меня. На несколько секунд оно замерло над моей талией, а затем оказалось прямо над моим лбом.

Я закрыла глаза.

— Схвати их. Освободи их. Выследи их. Убей… — он замолчал, внезапно и без предупреждения. Только позже мой мозг уловил звуки выстрелов и быстрых шагов, приближающихся ко мне.

— Кэсси. Кэсси.

Я не хотела открывать глаза. Что, если открой я глаза, это окажется ненастоящим? Что если винтовка всё ещё будет там? Он всё ещё будет там?

— Кассандра, — всего один человек на свете произносил моё полное имя таким тоном.

Я открыла глаза.

— Бриггс.

— Уэббер мертв, — объяснил он, прежде чем спросил, в порядке ли я.

— Уэббер? – прохрипела я. Я знала это имя, но мой мозг отказывался улавливать его, отказывался признавать тот факт, что у человека, сделавшего со мной такое, вообще было имя.

— Энтони Уэббер, — подтвердил Бриггс, бегло осматривая мои раны, отмечая всё, до последней детали.

— Стерлинг? – удалось выдавить мне.

— Она в безопасности.

— Как вы…

Бриггс поднял руку, прося меня подождать, и другой рукой достал телефон. Звонок был коротким, он говорил по существу.

— Она у меня. Она в порядке, — затем он сосредоточился на мне и ответил на вопрос, который я так и не задала. – Как только мы поняли, что вы обе пропали без вести, директор отправил на ваши поиски всё агентство. Он всё повторял, что Вероника пыталась сказать ему, что что-то с делом было не так.

— Но как вы…

— Твой датчик слежения.