Инстинкт
Шрифт:
Но она упустила важные детали.
Ника тошнило, он начал понимать правоту Ливии. Все в его жизни врали ему. Маньяра умолчала не только о секрете его отца и его рождении.
Она скрывала от него свою личность. Ее роль в жизнях их обоих.
Он перевел взгляд на мать и его затошнило, как Калеба в школе.
Как Меньяра могла так поступить с ней? Его мать понятия не имела, что ее удочерили и не знала своих настоящих родителей. Да и он знал лишь то, что отцом был Сефирот. Это убьет ее. Она никогда не поверит, если он попытается ей сказать.
У него кружилась
— И кто же тогда моя бабушка?
— Не важно. Она умерла через три дня после того, как отдала твою мать на усыновление в автомобильной аварии. Как и твой дед, предположительно в другой аварии еще до рождения. Поэтому Готье никогда не говорили, что удочерили ее. К чему? Нет смысла говорить Чирайз правду, если оба ее родителя мертвы. Так или иначе, Готье — твои дед и бабка. Это все, что надо знать вам с матерью. Правда лишь причинит ей боль.
Возможно, но тут он скорее был согласен с Ксевом. Его мать имела право знать. И ей нужно объяснить, почему ее родители так быстро вышвырнули ее, когда она в юности забеременела. То, что родители обошлись с ней, как с мусором, засело у нее в голове. Если бы мама знала, что они не были ее настоящими родителями, то, возможно, почувствовала бы себя лучше.
А может и нет. Если она узнает правду, то у нее появятся четверо родителей, отказавшихся от нее. Это может еще хуже отразиться на ней.
Ага, жизнь — сложная штука. Амброуз научил его этому. И люди не всегда реагируют так, как ожидаешь. Как всегда говорил Ашерон — у эмоций нет мозгов.
И сейчас им овладели эмоции и он не мог осознать все четко.
И это привело его к другой вещи, которую ему хотелось бы прояснить, раз уж Меньяра решила раскрыть свою ложь.
— Ты и правда богиня Кэм?
Она кивнула.
Кэм была одной из шести первых богов, которые развязали первую великую войну с бессмертными. Войну, которая чуть не положила конец миру и человеческому роду. Именно она, ее братья и сестры приговорили род Ника к существованию бешеных собак. Всех, кроме его первого предка.
Один проклятый Малачай.
Один проклятый Сефирот.
Навечно связанные друг с другом, приговоренные сражаться в последней битве, которая покончит с миром.
А теперь, если Ксев сказал правду, Менни использовала последнего Сефирота, чтобы от него забеременела бабушка Ника и чтобы его мать стала ловушкой для его отца, зная, что отец не сможет от нее отказаться. Чирайз и Адариан были как инь и янь. Невинный человек с кровью сефиротов. Человек, который не знал о неземных созданиях, которые жили вместе с людьми.
Ник переводил взгляд с Меньяры на мать, не способный поверить в это.
— Ты подставила мою мать?
— Прости, Николас.
Ошеломленный Ник пытался вдохнуть и снова его посетило ощущение, что он выбился из ритма времени, что все замедлилось.
— Именно поэтому у нее такое чистое сердце? Такое неподкупное и нежелающее верить в сверхъестественное?
Менни кивнула.
— По какой-то причине она не может его видеть и непонятно реагирует, когда мы пытаемся объяснить ей. Я пыталась намекнуть ей, когда она была
Теперь он понял, почему его мать так плохо отреагировала, когда Амброуз попытался рассказать ей правду о паранормальном мире вокруг них. Наверное, это запустило внутри нее то, что она не могла нормально жить с тем, что не совсем человек. Что ее так странно зачали.
Амброуз, наверное, еще не знал о секрете ее рождения. Возможно, поэтому его мать сейчас без сознания. Она частично Сефирот и то, что заразило Калеба, могло заразить и ее.
Меньяра вздохнула и заговорила снова.
— Именно поэтому Чирайз не видит зло в других. Она как маяк притягивает тех, кто нуждается в доброте: Ашерона, Калеба, Кириана, Пельтье. Как Сефирил, она смягчает обстановку вокруг. Она бальзам для души. Если сефирилы не сражаются, то могу успокоить даже самые беспокойные души.
И это разозлило его. Из-за того, что они с ней сделали, на его мать напали, а затем ее вышвырнули из дома. Подростком она забеременела и осталась без крыши над головой. Брошенная всеми.
Да, Меньяра забрала ее к себе, но теперь он знал правду…
Ник жаждал крови.
Он уставился на Меньяру.
— Как ты могла так поступить с моей матерью? Ты стоила ей всего!
— Николас, все должно было произойти не так. Мы думали, что спрятали ее, обезопасили. Ей дали хороший дом с доброй, любящей семьей, которая заботилась о ней. Но ее свет такой яркий, что его не замаскировать. Каким-то образом она призвала Адариана до того, как мы были готовы. Он нашел ее за годы до того, как должен был, — она протянула руку, чтобы убрать волосы с его лица. — Прости за боль, что мы причинили вам с Чирайз. Мы не хотели, ты должен мне поверить.
Ник посмотрел на бездвижное тело матери. Она выглядела так молодо, да так и было. Многие женщины в ее возрасте только начинали заводить семьи, у них не было обузы-подростка.
— Не передо мной тебе стоит извиняться, Менни. Не мне ты причинила боль. Ты разрушила ее жизнь.
И что хуже, Меньяра позволила ему разрушить ее тоже. Это было больнее всего.
Меньяра покачала головой, отрицая.
— Она бы первая не согласилась. И ты знаешь это, Николас. Вот что делает ее такой особенной, что дает нам надежду, что и ты будешь отличаться от предыдущих Малачаев. Тебя единственного с самого рождения растила любящая мать. Ты Малачай, в котором сошлись свет и тьма. Ты не желаешь разрушать. Благодаря твоей матери ты можешь выбрать добро.
Честно? Сейчас у него не было хороших и радостных мыслей. Он был готов причинить вред всем и всему, кто причастен к такой жизни его матери.
От слов Меньяры его передернуло, ему вспомнился Амброуз, которого он видел чуть раньше. Его будущее не обещает ничего хорошего. Он был на грани обращения. И его предчувствия говорили ему не ждать светлого будущего.
Судя по положению вещей, он крупно облажался. И не было способа избежать этой судьбы.
Да, он был в растрепанных чувствах.