Институт благородных читателей
Шрифт:
Многие считают, что, находясь в компании, вообще не следует говорить о работе.
Однако в этом нет ничего предосудительного, если разговор о служебных делах интересен большинству собравшихся.
Можно ли говорить об общих знакомых? Бесспорно, если разговор ведется в корректном тоне. Однако каждый должен сам почувствовать, когда простой интерес к человеку начнет подменяться сплетней или, еще хуже, клеветой. Ироническая улыбка, многозначительный взгляд, двусмысленная реплика в чей-то адрес порой задевают человека больше, чем откровенная брань. Поэтому использовать
Выступая в роли хозяина дома или стола, незаметно направляйте беседу, стараясь завязать общий разговор на тему, интересующую всех, и втянуть в него даже самых застенчивых гостей. Самому лучше говорить поменьше. Невежливо вести разговор на тему, в которой кто-либо из присутствующих не может принять участия. Когда-то хозяйки светских салонов умели это делать виртуозно. Вспомните хотя бы приемы, блистательно описанные Львом Толстым в первой главе «Войны и мира». Или его же описание модного салона Бетси Тверской в романе «Анна Каренина»:
«Княгиня Бетси, не дожидаясь, конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она пойти в свою уборную, обсыпать свое длинное белое лицо пудрой, оправить прическу и приказать чай в большой гостиной, как уже одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской.
Почти в одно и то же время вошли: хозяйка с освеженною прической и освеженным лицом из одной двери и гости из другой в большую гостиную с темными стенами, пушистыми коврами и ярко освещенным столом, блестевшим под огнями свеч белизною скатерти, серебром самовара и прозрачным фарфором чайного прибора.
Хозяйка села за самовар и сияла перчатки. Передвигая стулья с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на дне части, — у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной, — около красивой жены посланника в черном бархате и с черными резкими бровями. Разговор в обоих центрах, как и всегда в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.
— Она необыкновенно хороша как актриса; видно, что она изучила Каульбаха, — говорил дипломат в кружке жены посланника, — вы заметили, как она упала…
— Ах, пожалуйста, не будем говорить про Пильсон!
Про нее нельзя ничего сказать нового, — сказала толстая, красная, без бровей и без шиньона, белокурая дама в старом шелковом платье. Это была княгиня Мягкая, известная своею простотой, грубостью обращения и прозванная „Озорницей“. Княгиня Мягкая сидела посередине между обоими кружками и, прислушиваясь, принимала участие то в том, то в другом.
— Мне нынче три человека сказали эту самую фразу про Каульбаха, точно сговорились. И фраза, не знаю чем, так понравилась им.
Разговор был прерван этим замечанием, и надо было придумывать опять новую тему.
— Расскажите нам что-нибудь забавное, по не злое, — сказала жена посланника, великая мастерица и изящного разговора, называемого по-английски small-tails, обращаясь к дипломату, тоже не знавшему, что теперь начать.
— Говорят, что это очень трудно, что только
— Давно уж сказано, — смеясь перебила его жена посланника.
Разговор начался мило, но именно потому, что был слишком уж мил, он опять остановился. Надо было прибегнуть к верному, никогда не изменяющему средству — злословию.
— Вы не находите, что в Тушкевиче есть что-то Louis XV? — сказал он, указывая глазами на красивого белокурого молодого человека, стоявшего у стола.
— О да! Он в одном вкусе с гостиной, от того он так часто и бывает здесь.
Этот разговор поддержался, так как говорилось намеками именно о том, чего нельзя было говорить в этой гостиной, то есть об отношениях Тушкевича к хозяйке.
Около самовара и хозяйки разговор между тем, точно так же поколебавшись несколько времени между тремя неизбежными темами: последнею общественною новостью, театром и осуждением ближнего, тоже ycтановился, попав на последнюю тему, то есть на злословие.
— Вы слышали, и Мальтишева, — не дочь, а мать, — +шьет себе крикливо-розовый костюм.
— Не может быть! Нет, это прелестно!
— Я удивляюсь, как с ее умом, — она ведь не глупа, — не видеть, как она смешна.
Каждый имел что сказать в осуждение и осмеяние несчастной Мальтишевой, и разговор весело затрещал, как разгоревшийся костер.»
Развлеклись немного стариной? Ну, а теперь снова слово современным специалистам.
Тактичный и вежливый собеседник ведет разговор со всеми присутствующими, не отдавая явного предпочтения никому. Умение выслушать собеседника — непременное условие беседы. Бестактно прерывать другого человека. Как бы не было скучно, нужно постараться выслушать до конца мысль или рассказ другого. Но это, разумеется, не означает, что нужно сидеть молча. Если вы хотите включиться в разговор — попросите разрешения: «Простите, могу ли я добавить» или «Извините, что я перебиваю, но я хотел добавить…» и так далее. Говорящий должен считаться с подобным замечанием.
Не следует начинать горячий спор в защиту своего мнения. Такие споры портят настроение присутствующим. В общей беседе нельзя переходить на личности и говорить колкости. Молодые люди должны избегать споров со старшими. Даже если старший действительно не прав и вы не сумели в спокойной беседе убедить его в этом, правильнее прекратить спор и перевести разговор на другую тему. Конечно, это не относится к вопросам мировоззрения, но и здесь можно проявить такт.
В любом обществе рады хорошему рассказчику, но не каждый обладает этим даром. Если хотите привлечь к себе внимание и вызвать интерес к своей теме, помните, что высказываться нужно предельно ясно и кратко, логично связывая свои мысли. Для того чтобы убедить других в чем-либо, нужно быть самому уверенным в истинности высказываемых суждений’, не горячиться, избегать повторений.