Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Впрочем, не все пациенты интерната вели себя так апатично. За спиной Меньшикова сначала раздались отдельные звуки, похожие на всхлипы, затем они перешли в тихий плач, перебиваемый громкими голосами – женским и мужским. Около затопленного здания росла рябина; вцепившись в торчавшее из воды тонкое деревце, плакала молодая девушка, почти девочка, прося не увозить ее. Сначала медсестра, а затем Середкин, сумевший усадить во вторую лодку пять человек, попытались уговорить ее выпустить ветку, а потом спасатель, опасавшийся, что перегруженная лодка может перевернуться, попробовал разжать судорожно сведенные пальцы. Он не причинил девушке боли, но тихий плач перешел в отчаянный
Неожиданно рядом с лодкой оказался Томский, мгновение назад разговаривавший о чем-то с врачом. Сергей отломил ветку, за которую держалась девушка, и улыбнулся:
— Вот, держи. Возьми ее с собой. Вместе вам будет веселее.
Девушка мгновенно затихла, крепко прижав к себе мокрую листву. Она внимательно разглядывала спасателя, который осторожно потянул за собой лодку, и вдруг оторвала тяжелую кисть начавших краснеть ягод.
— Это тебе, — несмело улыбнувшись, девушка протянула рябину Сергею.
Томский сунул подарок за пазуху.
— Спасибо, милая! Как тебя зовут?
— Аня, — девушка смущенно опустила глаза.
— Ну что, Анечка, больше плакать не будешь? — Сергей бережно вытер мокрые от слез щеки. Жест был чисто символическим, потому что пальцы спасателя были не менее мокрыми от воды, но ласковое прикосновение успокоило девушку.
— Не буду, — пообещала она.
Убедившись, что Аня не собирается снова заплакать, Томский передал буксировочный трос лодки Середкину. Тот скептически усмехнулся, но ничего не сказал в адрес Сергея, на которого, не отводя глаз, смотрела девушка, а тот вернулся к врачу, который успел сообщить спасателю, что из сейфа исчезли сильнодействующие препараты.
— Замки, насколько я могу судить, не взломаны…
Сергей оглядел сейф, вернее, металлический шкаф явно кустарного производства, наполовину погруженный в воду. На первый взгляд, ни на висячем кодовом замке, ни на внутреннем, ни на поверхности металла, покрашенного масляной краской в грязно-зеленый цвет, действительно не было никаких следов, которые могли бы свидетельствовать о том, что шкаф пытались открыть подручными средствами.
— Значит… — Томский выжидательно смотрел на медика.
— Значит, кто-то из своих, — нехотя признался врач.
— В милицию сообщили?
— Сразу же. Сказали, что приедут, и велели ничего не трогать. Вы забирайте всех, а я останусь.
Врач подергал ручку, убеждаясь, что захлопнул шкаф и начал закрывать замки. Томский демонстративно отвернулся и, выглянув в окно, увидел Меньшикова, который решил воспользоваться лебедкой одного из «Уралов». Он загрузил пациентами и сотрудниками интерната караван сразу из трех надувных лодок и легко миновал самое глубокое место.
— Серега, мы все! Последний рейс! Плыви к нам! Пора домой! — крикнул Сашка, заметив смотревшего на него спасателя.
Томский махнул рукой, жестом прося подождать, и тут же задал вопрос медику:
— У кого кроме вас был доступ к этим препаратам?
— У второго врача – он, сразу скажу, уже две недели лежит в кардиологии областной больницы – старшей медсестры и старшего фельдшера, но я не могу поверить, что кто-то из них мог решиться на кражу медикаментов. Я, конечно, работаю здесь всего три месяца, но могу сказать про коллектив, что в нем собрались исключительно порядочные люди, неспособные…
— А сколько времени работают здесь люди, имевшие доступ к этим препаратам? — перебил его Томский. — Кто знает их лучше, чем вы?
— Ольга Федоровна сорок лет в этой больнице проработала, а Владимир Борисович –
— Я никого ни в чем не обвиняю, я только задаю вопросы, — резко ответил спасатель. — Как было организовано хранение и выдача сильнодействующих препаратов? Кто и каким образом учитывал их поступление и расход? Где хранится соответствующая документация? Вы можете ее представить? — задавая вопросы, Томский с горечью подумал, что в нем непроизвольно проснулись те специфические навыки, которые, как он считал, забыты навсегда. — Вы не удивляйтесь, что я вас так расспрашиваю, — Сергей короткой улыбкой постарался смягчить жесткий тон, который непроизвольно взял в разговоре, — я, лично, вам верю и хочу, чтобы вы были готовы к тому, о чем вас могут спросить. О чем спрашивают, я примерно представляю, потому что несколько лет проработал в милиции и сталкивался с подобными делами. А мой коллега и вовсе до пенсии в милиции дослужился, и если вы не против, то я позову его, он человек опытный.
Врач молча развел руками, как бы говоря: «Воля ваша», а сам не без интереса отметил, как преображается облик спасателя, стоит ему улыбнуться.
Пациенты интерната и почти весь персонал к тому моменту были перевезены в выбравшиеся на относительно твердую почву «Уралы», где заботами Петровича разместились с максимально возможным для данной ситуации комфортом. Спасатель сразу же откликнулся на просьбу Сергея о помощи. Поначалу Новоселов показался врачу добродушным мужичком предпенсионного возраста, сыпавшим прибаутками и первым смеявшимся над ними, но шутки перемежались профессиональными вопросами, уйти от которых оказалось совсем не просто. Врач-психиатр, больше полагавшийся на теоретические знания, полученные во время учебы, чем на свой небольшой опыт практической работы, понял, что недооценил немолодого спасателя. Через несколько минут Новоселов, вроде бы и не задав прямых вопросов, узнал, что младший брат фельдшера Родионова отбывает срок в колонии, поэтому он воспитывает не только своего сына, но и племянника, потому что брат сидит за убийство своей жены, и что он недавно купил белую «шестерку». Сергей, переглянувшись с Петровичем, вмешался в разговор:
— На вид лет сорок, высокий, телосложение плотное, волосы темные, лицо продолговатое, подбородок тяжелый, — монотонно, словно зачитывая оперативную сводку, перечислял Томский, — одет в спортивную темно-синюю нейлоновую куртку с капюшоном.
— Да, это Владимир Борисович, — немного растерянно сказал врач. — Откуда вы его знаете?
— В багажнике машины находилась прямоугольная коробка из белого пластика размером чуть меньше пятилитровой канистры для воды…
Врач жестом остановил Томского:
— Похожая коробка пропала из сейфа.
Новоселов с досадой махнул рукой:
— Знать бы обо всем утром! Мы этого субчика вместе с коробкой в город отвезли бы, прямо в райотдел бы доставили!
— Не может быть! Я не верю вам! Владимир Борисович… Да он, можно сказать, находка для нашего интерната! Вы же видели, у нас весь персонал – женщины, кроме меня и еще одного врача, которому под семьдесят, пациенты, конечно, в основном тихие, но случаются разные коллизии, когда необходима сила, мужская сила. Владимир Борисович прекрасно справлялся в подобных ситуациях! Он и за санитара, и за сторожа, и за водителя… Да он, между прочим, на своей машине только по больничным делам и ездил! Нет, я не верю! Он не мог этого сделать! Это какое-то невероятное совпадение!