Институт экстремальных проблем
Шрифт:
— Я не помню, — Вадим озадаченно посмотрел на Свету. — Когда это было?
— Давно, когда у тебя перитонит был и сразу после него. Тебе тогда было так плохо, что на это ты внимания не обратил, — Светлана вздохнула, вспомнив тяжелейший период после того, как Вадим пытался покончить с собой. — Да и не ел ты почти ничего, поэтому выделения были совсем небольшие, так, подтекала немножко жидкая кашица.
— И ты все это убирала из-под меня?!
— Конечно, — она в недоумении пожала плечами. — Не только я. И Оксана этим занималась, и Игорь с Олегом порой помогали. Что тут такого?
— Света, как ты все это переносишь? Как ты вообще
— Я тебе сейчас дам бумагу и карандаш. — Медведев насторожился, не зная, чего ожидать, потому что Светлана сказала это очень серьезно. — Напиши полный список всех эпитетов, которыми ты себя время от времени награждаешь, я буду его носить с собой и, по необходимости, смогу быстренько просмотреть. Знаешь, сколько времени и сил мы с тобой сэкономим?
— Светка! — Вадим рассмеялся, обхватил ее обеими руками и притянул к себе. — Одним списком нам не обойтись. Я несколько по темам составлю: умственные способности, моральные качества, психиатрические диагнозы и физическое состояние. Буду говорить тебе: смотри список номер один, или номер три, или объединенный. Боюсь только, что их придется постоянно пополнять, и еще Олега попросить свой список составить.
Светлана тоже рассмеялась, она была рада, что настроение у Вадима переменилось.
— Покажи мне, как у тебя швы.
Вадим вздохнул и откинул простыню.
— Что там?
— Все очень даже неплохо выглядит, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
— Олег сказал, что через неделю могут перевести отсюда в обычную палату, — Вадим попытался приподняться, чтобы тоже рассмотреть себя.
— Вот и хорошо. Ты знаешь, ребята ждут-не дождутся, когда смогут тебя увидеть, все время спрашивают, как ты.
— Света, я не хочу, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии. — Вадим помрачнел. — Я тебе уже говорил на днях, что не могу, мне просто плохо становится, когда рядом появляются чужие люди.
— Это с каких пор твои ребята тебе чужими стали? — Светлана возмутилась. — С чего вдруг? Ты знаешь, что теперь в тебе их кровь течет? Все сдавали, и не по разу, только Генкина по группе не подошла, да у Петровича с Сашкой не взяли из-за их травм. Ты бы только знал, как Санька из-за этого расстраивался! Не только твоя группа, весь отряд кровь сдавал. И бухгалтерия, и кинологи, и экологи, и АХО. Какой список мне смотреть?
— Объединенный, — вздохнул Медведев. — Свинья неблагодарная, вот кто я.
— Поросенок, — ласково ответила Светлана. — Сейчас я этого поросенка в порядок приведу. Надо сказать Оксане, чтобы не оставляла судно надолго, — добавила она задумчиво.
— А что вместо него? Клеенку под меня подсунешь? Пеленку постелишь? Она промокнет через десять минут и вонять будет, из меня же все время течет!
— Я под тебя специальную салфетку подложу, она по типу памперсов сделана. Если что и протечет, все впитается внутрь, и она останется сухой, и твоя кожа.
Вадим стоически вынес все гигиенические процедуры, а потом заявил Светлане:
— Тебе не дает покоя неудовлетворенный материнский инстинкт. Ты меня, как младенца, тетешкаешь: и пеленаешь, и на горшок пристраиваешь, и задницу потом подмываешь, только грудью не кормишь. Родить тебе нужно, вот что я скажу, и с маленьким нянчиться, а не с таким кабаном.
— Вот от тебя через два года и рожу, — Света сказала это так уверенно, так спокойно, как будто пообещала через пять минут сварить кофе.
— Светка?! —
— Можно, конечно, и раньше, но тяжеловато будет, — Светлана словно прислушалась к чему-то внутри себя. — Я сейчас не в лучшей форме.
— А я вообще ни в какой, так что не говори ерунды, — Вадим опустился на подушку и криво усмехнулся. — Как ты себе это представляешь? У меня же ничего не действует.
— Пока. Но даже сейчас, я смотрела анализы, гормональный статус у тебя в норме. Я думаю, все, что положено, вырабатывается и созревает. Это можно выяснить, анализ элементарный, — Света задумчиво разглядывала Вадима. — Что касается технической стороны вопроса, то существуют так называемые вспомогательные репродуктивные технологии.
— Светочка, прошу тебя, оставь спецтерминологию в покое, — со слабым стоном попросил Медведев. — Я не хочу никаких вспомогательных технологий, я хочу по-простому, по-человечески.
— Тогда придется немного подождать, — Светлана улыбнулась. — Сначала поставим тебя на ноги, а потом займемся всем остальным. По-старинке.
— Ты действительно этого хочешь? Хочешь от меня ребенка? — Вадим просто впился в нее глазами и затаил дыхание в ожидании ответа.
Света молча кивнула. Вадим обрадованно и в то же время как-то растерянно посмотрел на нее, а потом натянул на голову простыню, которой был укрыт, и прижал ее обеими руками к лицу. Светлана тронула его за плечо, но он только замотал головой в ответ: «Все в порядке, оставь меня на время».
Когда через полчаса Света принесла ужин, Вадим уже успокоился. Он держал в руке телефон и задумчиво постукивал им по щеке.
— Папа звонил. Собирается приехать в конце сентября, — опередил он Светин вопрос. — Я ему все рассказал. Он так обрадовался, что я даже испугался за него. Может, я поторопился? Не нужно было пока ничего говорить?
— Все правильно, Дим, — Света одобрительно кивнула. — Это очень хорошо, что ты ему все рассказал, радости никогда не бывает слишком много.
— Светлаша, ты не представляешь, что со мной происходит после твоих слов, — в его глазах опять смешались радость и боль, надежда и отчаяние. — Я, ты только не смейся, давно мечтал об этом, но думал, что ничего никогда не будет – сначала, потому что считал, что ты меня не любишь, потом – что не простишь, потом – из-за всего случившегося. Я и сейчас не могу до конца поверить в происходящее и временами думаю, что все это – лишь предсмертный бред, который гибнущий мозг подсовывает в утешение.
— Я тебе сейчас покажу предсмертный бред! Совсем сошел с ума! — Света отобрала у Медведева телефон и вместо него сунула в руки тарелку. — Давай ешь, погибший мозг. Потом расскажешь, что твой папа говорил, как у них дела.
— Рассказывать особо нечего – у них никаких новостей, все по-старому. На маме, как всегда, вся оборона страны держится; на прошлой неделе с работы со страшным давлением привезли домой, а утром она снова на посту. Катюшку с сентября думали в садик отдать, да Вовка, когда понял, что дома без нее останется, такой рев поднял, что соседи испугались, — рассказывал Вадим, не замечая, что ест надоевшую овсянку. — Может, на следующий год удастся их вместе в садик пристроить, а нет – то Ленка до школы будет с ними дома сидеть. Ей этого, конечно, не хочется, но, с другой стороны, с ее артритом учителем работать очень тяжело, каждые два месяца нужно на неделю в больницу ложиться. Короче, одни проблемы.