Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Маковой командир первой группы не просто нравился, она была давно в него влюблена, ясно понимая, что у нее нет никаких шансов. Начни она преследовать его, как Ольга, например, или просто скажи ему о своем чувстве, он бы счел это неумной шуткой, причем задуманной кем-то другим, но никогда не стал бы хамить и издеваться, что частенько случалось с ним в последнее время. Сейчас она была очень расстроена, потому что так и не увидела Вадима.
Медведев проторчал у пожарных до позднего вечера, якобы обсуждая рабочие вопросы. На самом деле, все можно было решить за час, если не быстрее, но он, чувствуя, что выглядит в глазах окружающих полным идиотом, в десятый раз переспрашивал одно
Наскоро умывшись, Медведев завалился спать, ужином его накормили пожарные. Всю ночь ему снилась Светлана: она спокойно стояла и улыбалась, а вокруг бушевал лесной пожар. Вадим пытался кинуться к ней, схватить на руки и вынести подальше от огня, но не мог сдвинуться с места, ноги не слушались его. А к Свете подходил Рябов, в безукоризненном костюме выглядевший, как манекен в витрине бутика, брал девушку за руку, и они вместе исчезали куда-то. Медведев просыпался, пил воду, засыпал опять и снова видел тот же кошмар.
На утро связисты и часть пожарных уехали тушить старыми методами выработанный торфяник далеко от поселков и ночевать в лагерь не вернулись. Пока часть сил была отвлечена на торфяник, огонь под землей незаметно подкрался почти к самому поселку и ранним утром вырвался наружу. Поднявшийся некстати ветер понес искры и горящие ветки в сторону Большой Каменки. Жаркое пламя охватило березняк, который узким клином врезался между школой, церковью и зданием поселковой администрации; под угрозой оказались и жилые дома.
Местные жители подручными средствами тушили рощицу, когда к ним подоспели с техникой пожарные и спасатели. Бульдозеры начали валить деревья, а имевшуюся пожарную машину подогнали поближе к школе, угол которой начал тлеть. И Денису, и Вадиму было жалко мять тяжелой техникой стройные белоснежные стволы, кромсать их в щепу гусеницами, но ничего другого не оставалось.
От домов пламя отогнали, но продолжали поливать водой крыши ближайших к пожарищу. Медведев выглянул из кабины бульдозера и, оценив обстановку, двинул его к школе. Яблоневый сад вокруг нее сгорел; на обугленных ветках кое-где еще висели сморщенные черные яблоки, но, в основном, они валялись на земле среди обгорелых стволов. Деревянное здание школы почти не пострадало, только в нескольких окнах от жара близкого огня полопались стекла и слегка обгорел угол.
— Командир, давай на край поселка, за церковь, там тоже огонь из леса прорывается! Здесь мы сами справимся! — Томский еле удерживал брандспойт, из которого била тугая струя воды. Насос качал воду из озера в несколько рукавов, крышу школы Сергей, Илья и Сашка поливали с разных сторон, и занявшийся угол уже перестал чадить.
Медведев направил бульдозер в указанном направлении и увидел цепь полураздетых мужиков с лопатами, которые во главе с отцом Глебом пытались сдержать очередной очаг. Жара стояла нестерпимая – в глубине леса теплился огонь, местами из почвы сочился дым, сама земля была горячая. Когда огонь выходил к дороге или свежепропаханной борозде, его лопатами закидывали землей. Зайти вглубь леса – верная смерть. Пока воздух был неподвижен, огонь прятался внизу, у корней, но если появлялось малейшее движение воздуха, пламя поднималось в кроны и неслось вперед, сжигая все на своем пути. Птицы не успевали взлететь при приближении огня и комьями падали вниз, перья их вспыхивали, как у мифических фениксов, но без надежды на возрождение из пепла. В густом дыму летели во все стороны искры, от них и возникали
Очаг все же сумели сдержать. Без помощи пожарных потушить его было невозможно, можно было только окопать глубокой траншеей и бросить бульдозеры на обваловку. К Медведеву присоединился Денис. Этого оказалось достаточно – дальше на поселок огонь не пошел. Почти не пострадало железнодорожное полотно и лес вдоль него с другой стороны насыпи. Подоспевшие пожарные тем временем успели опустить в протоку, ведущую от озера, заборные рукава и направили в раскаленную бездну тугие струи воды. Горевший лес и насыпь утонули в шипении обжигающего пара. Огрызаясь искрами, огонь долго не хотел сдаваться, но наконец погас.
Медведев выбрался из бульдозера и с остервенением сбросил с себя брезентовую куртку и стянул насквозь мокрую от пота майку.
— Вы бы, мужики, не раздевались перед огнем-то! — У него уже не было сил ругаться. — Ты смотри, святой отец, у тебя вся тельняшка в дырках, бороду подпалил, куда к чертям в пекло лезешь?
— Святой отец – это у католиков, — с усталой улыбкой поправил его священник. — Для своих прихожан я – батюшка, а для остальных – отец Глеб. Ну да ладно, не до того сейчас, чтобы в этих тонкостях разбираться. Не буду спорить – шкуру себе маленько подпортил, это есть, но коли наши мужики без спецкостюмов с огнем воюют, то и я себя пуще них беречь не буду. Господь милосерд, не допустит сгореть заживо в геенне огненной. — Он размашисто перекрестился. — А борода – дело наживное, отрастет, голова бы уцелела!
Стоявшие вокруг мужики согласно закивали головами, некоторые тоже перекрестились.
— Нет, так не годится! — Вадим нахмурился. — На бога надейся, да сам не плошай. У нас брезентухи достаточно, Рябов еще привез, давайте приходите за ней к нам лагерь прямо сейчас, и чтобы я больше никого в тапках за порогом своего дома не видел, а то… — Присутствие священника остановило Медведева, собравшегося выстроить для вящего вразумления аудитории многоэтажную конструкцию. — Кирзачей элементарных, что ли, на Руси не стало, одни китайские шлепанцы в наличии?
— Правильно говоришь, командир, — согласился с ним отец Глеб. — Найдутся по домам и сапоги, и ватники, только тяжело, жарко в них.
— Обгорите – еще жарче потом покажется! — раздраженно рявкнул, не сдержавшись, Медведев. — Отсюда ведь до нормальной больницы могут и не довезти! Окочуритесь по дороге! Только не говорите мне, что на все воля божья, своими мозгами тоже нужно думать!
Денис почти вывалился из кабины своего бульдозера и сел на ствол упавшей сосны.
— Совсем испекся, — хрипло сказал он, расстегивая куртку. — Вот еще один страдалец, непонятно, как уцелел. — Зорин сбросил куртку и вытащил из-под майки зайчонка. Тот точно был еле жив, шкурка на одном боку обгорела, и сквозь ее остатки из потрескавшейся обожженной кожи сочилась сукровица. — Бедолага. — Денис закопченными пальцами осторожно погладил зверька по нежным длинным ушам. Заяц дернулся и вскрикнул то ли от страха, то ли от боли. Карие глаза спасателя были наполнены таким страданием, будто ожоги получил он сам. — Отнесу Игорю, может, вылечит.
— Все, — проворчал Вадим, — непрерывное пополнение зоопарка нам обеспечено. Когда ты успеваешь их подбирать, Айболит хренов?
В лагере уже обосновались две белки, бурундук, одноглазый лисенок, облысевший от ожогов еж, лосенок со сломанной ногой и большая сова, лишившаяся почти половины перьев. Всех их, кроме ежа, которого нашел Антон, подобрал Зорин и устроил для них лазарет.
— Ладно, командир, не ругайся, — Денис устало улыбнулся. — Разве мешают они кому?
Медведев усмехнулся: