Институт проклятых. Сияние лилии
Шрифт:
– Приехали, – бросил вожжи извозчик и спрыгнул с козлов.
Щелкнул замок, дверь открылась.
– Нам за город. Дальше придется вам, милая барышня, идти самой.
Я взяла плащ, с легкой грустью обняла Зака. Он в ответ прижал меня к себе, и снова я ощутила то странное и сильное, что исходило от него. Вот только теперь меня всю жаром обдало, даже дышать стало тяжело. Я отстранилась.
– Удачи в учебе!
Он коснулся моей щеки горячими пальцами.
– И тебе удачи, Найли.
Я выпорхнула из кареты, помахала
Как же мне хотелось, чтобы у Зака и правда все получилось! Как много готова была отдать, чтобы знать, что это не единственный и последний раз, когда мы виделись! Хотя меня и испугала его «странность», но… Он был хорошим. Самое лучшее утро в моей жизни прошло рядом с ним и очень быстро закончилось.
Я подавила грустный вздох, порылась в карманах, нашла письмо Хилды, прочитала адрес, который за время путешествия практически выучила наизусть.
– Не подскажете? – обратилась я к проходящему дворнику.
Дядька, не выпуская из рук метлу, шмыгнул носом, глянул в протянутую бумагу и махнул рукой.
– Здесь близко, через пару домов направо свернешь. Там сама увидишь.
Я поблагодарила и направилась в указанном направлении.
Нужный мне адрес и правда оказался рядом.
Я некоторое время стояла, с интересом глядя на дом. Длинный, пять резных деревянных дверей, к каждой отдельный вход со ступенями. Указанный Хилдой номер оказался посередине. Я стояла перед дверью, в нерешительности теребя ворот платья. Как встретит меня дядюшка Джиб, которого я и в лицо-то не помнила?
– Вы ко мне? – раздался спокойный голос сзади.
Я испуганно обернулась.
Мужчина с седоватыми волосами смотрел на меня. Лицо чуть тронула вежливая улыбка, искажающая и делающая частые морщины еще более глубокими. Неужели это и есть дядюшка? Он был в длинном пальто. В одной руке шляпа, в другой – бумажный пакет с торчащими из него длинными булками.
– Если вы Джиб Ларсен, то к вам, – наконец обрела я дар речи.
Он чуть удивленно приподнял брови и кивнул. Поднялся по ступеням, глаза внимательно рассматривали меня.
– Давно юные леди перестали ко мне захаживать.
Он сунул шляпу под мышку, порылся в кармане в поисках ключей. Пара минут – и он уже благосклонным жестом приглашает меня войти в дом. И я вошла. После поселкового дома с огромными витражными окнами от пола до потолка квартира дядюшки показалась темной и неуютной. Длинный коридор с отходящими в стороны дверьми скорее напоминал мне деревенский барак. Лестница на второй этаж из темного дерева, кое-где с облупившимся лаком, что придавало ей совсем непривлекательный вид. И множество картин в старых пыльных рамках.
Дядюшка Джиб положил шляпу на полку рядом с вешалкой, стянул пальто. Помог мне снять верхнюю одежду и любезно предложил идти за ним.
Шла я озираясь. С интересом рассматривала картины. Какие-то были
Джиб прошел, распахнул тяжелые портьеры, запуская в комнату солнечные лучи, и открыл окно. Я наконец свободно вздохнула. И хотя в комнату ворвался отнюдь не свежий воздух, наполненный запахом травы и близкого озера, почувствовала себя лучше.
– Присаживайтесь, юная леди, – показал дядюшка на довольно потертое кресло с деревянными подлокотниками. Рядом красовался резной столик, тоже видавший виды. Сервант у стены. И снова картины.
– Леди?.. – повторил Джиб и посмотрел на меня вопросительно.
– Найли, – откликнулась я вежливо и присела в легком поклоне. – Найли Сторм.
Только произнесла это и сразу же пожалела. В следующую минуту мне отчаянно захотелось забиться в угол или выбежать из зала и унестись куда глаза глядят, лишь бы они не смотрели в лицо Джиба, которое вдруг побледнело, а спустя мгновение покрылось бордовыми пятнами. Еще минуту назад бывшее великодушно-улыбчивым, оно исказилось злобной гримасой, глаза полыхнули так, будто хотели испепелить меня на месте. Руки нервно затряслись, кулаки то сжимались, то разжимались. Я начала озираться и пятиться к коридору. Можно было только поражаться столь разительной перемене настроения дядюшки.
– Сторм! – От рыка задребезжала посуда в серванте.
И откуда в дряблом теле такой голос?
Я ойкнула.
Шея дядюшки напряглась так, что выступили вены. Скулы напряглись, натягивая кожу. Джиб пару минут смотрел на меня, пытаясь испепелить и активно изменяясь в цвете лица. Потом по телу его прошла судорога, он обреченно выдохнул и тяжело рухнул в кресло.
– Присаживайтесь, Найли. – Он устало указал на кресло напротив. – Извиняюсь, я испугал вас. Это… это… – Он так и не подобрал слов, а только посмотрел на меня грустными глазами.
Присесть я не решалась.
Он попытался доверительно улыбнуться, вышло вяло и неестественно. Я сильнее напряглась.
– Для чего вы здесь? – выдавил дядюшка.
Я дрожащими руками вытащила письмо. В нерешительности помяла его в руках. Подходить к Джибу было страшно. Он усмехнулся старческими тонкими губами, глядя, как я переминаюсь с ноги на ногу.
– Давайте. Что там у вас?
И я подошла.
Письмо он читал медленно, несколько раз задумчиво смотрел на меня, морщился, вздыхал. Потом положил лист на столик.