Институты, институциональные изменения и функционирование экономики
Шрифт:
Уровень кредитного процента на рынке капитала — это, вероятно, самое явное выражение эффективности институциональной системы. Но в странах “третьего мира” есть другие свидетельства тому, что институциональная система действует неэффективно. Это
неработающие телефоны, трудности в получении запчастей, бесконечные перерывы в производственном процессе, долгие очереди на получение разрешений и непостоянство качества продукции.
Самый важный вывод из этой главы состоит в том, что институциональная система играет важную роль в функционировании экономики. Об этом свидетельствует приведенный выше пример с продажей жилья. Большая совокупность институтов создает основу для работы массового рынка жилья и рынка капитала. Институты, обеспечивающие права собственности, и многочисленные добровольные организации, облегчающие обмен, имеют очень важное значение для существования сравнительно эффективного рынка жилья в США — более эффективного,
Часть II Институциональные Изменения
Глава 9 Организации, обучение и институциональные изменения
В главе 8 я перешел от темы институтов и трансакционных издержек к теме функционирования экономики, исключив из своего анализа организации. В главе 1 я раскрыл связь между институтами и организациями и теперь возвращаюсь к этому вопросу. Дело в том, что организации и их руководители заняты целенаправленной деятельностью и в этом качестве являются агентами институциональных изменений и формируют направление этих изменений. В данной главе я собираюсь показать, как организации индуцируют институциональные изменения.
Сначала я вернусь к рассуждению Коуза (1937) о том, что трансакционные издержки являются основой для существования фирмы. Если бы информация и контроль не требовали затрат, то было бы трудно объяснить, почему организации играют большую роль в институциональных изменениях. Но на самом деле информация и контроль требуют затрат. В чем же тогда состоит роль организаций? Фирма как форма организации рассматривалась как средство для эксплуатации рабочего (Марглин, 1974), для преодоления проблем, возникающих из конкретного характера активов и оппортунистического поведения после заключения контракта (Уильямсон, 1975, 1985), для снижения издержек оценки в процессе экономической деятельности (Барцель, 1982).
Каковы бы ни были достоинства этих альтернативных точек зрения (причем их нельзя считать взаимоисключающими), мы сосредоточимся на организациях как целенаправленно действующих единицах, созданных организаторами для максимизации богатства, дохода или иных целей, определяемых возможностями, которые предоставляются институциональной структурой общества.
Преследуя эти цели, организации постепенно меняют институциональную структуру. Однако они не обязательно являются социально продуктивными, потому что институциональная система зачастую создает искаженные стимулы. Организации создаются для того, чтобы преследовать цели своих создателей. Они формируются как функция не только институциональных ограничений, но и других ограничений (например, технологий, дохода и предпочтений). Взаимодействие между этими ограничениями образует потенциальные возможности максимизации дохода для предпринимателей (экономические или политические). Если мы хотим проанализировать существование гильдий или поместий в средневековой Европе, европейских компаний начала Нового времени, Г енеральных штатов во Франции XV века, комитетов Конгресса, мафии или компании “Дженерал Моторз” в США, то нам придется не только обратиться к недавней литературе по теории фирм и теории государственного устройства, но и заняться изучением институциональных ограничений, которые формируют организации и определяют их цели. Те знания и навыки, которые приобретаются организацией в процессе движения к цели, играют в свою очередь важную роль в том, как развивается и используется весь запас знаний.
I
Если использовать аналогии из командных спортивных игр, то, наблюдая игру по определенному набору формальных и неформальных правил и с применением определенных методов контроля за соблюдением правил, что мы можем сказать об этой игре? Очевидно, очень многое зависит от умения игроков, от того, насколько они разбираются в игре. Даже при постоянных правилах конкретный ход игры всякий раз будет разным, если встречаются, например, любители с профессионалами или молодая, несыгранная команда с опытной командой, которая провела уже десятки игр. В первом случае (игра любителей против профессионалов)
Передаваемое знание, как нетрудно догадаться из самого названия, — это знание, которое может передаваться от одного лица другому. Неявное знание (термин, предложенный Майклом Пола- ньи в 1967 году) приобретается частично на практике и только частично может передаваться от одного лица другому; люди имеют разные способности к приобретению неявных знаний. Нельзя научиться играть в теннис только по книгам, и даже приобретая практический опыт, игроки сильно отличаются друг от друга. Умозаключения, которые мы можем сделать по поводу спортивных игр, применимы и ко многим другим навыкам. Самый важный из них — это, пожалуй, предпринимательский навык. Обучение в процессе деятельности имеет место и в организациях; как следует из самого этого термина, речь идет о том, что благодаря многократно повторяющимся актам взаимодействия между сотрудниками организация приобретает навыки координации и вырабатывает устойчивые процедуры работы сотрудников (этой проблеме посвящена работа Нельсона и Уинтера 1982 года).
Знания и навыки, приобретаемые членами организации, представляют собой вознаграждение (или же стимулы), заключенные в институциональных ограничениях. Члены мафии выработают у себя иные навыки, нежели управляющие “Дженерал Мо- торз”, или, если взять более прозаический пример из экономической истории, знания и навыки, в которых нуждались торговцы шерстью в XV веке, сильно отличаются от того, что нужно для успеха в современной текстильной компании. Это весьма очевидное утверждение имеет глубокое значение для понимания институциональных изменений. Спрос на знания и навыки создает, в свою очередь, спрос на увеличение объема и изменение распределения знаний, отражающий текущее восприятие людьми выгод от приобретения различных видов знания. Поэтому сегодня в США спрос на инвестиции в знания совсем иной, чем в Иране или средневековой Европе. Норма вознаграждения индивидов за увеличение знаний может отражать высокую отдачу от технических нововведений в военном деле (что было характерно для средневековой Европы), от распространения религиозных догм (Рим в период Константина и после него) или, если обратиться к более прозаическим вещам, от создания точного хронометра (он позволил морякам надежно определять долготу во время плавания и имел, таким образом, большой практический эффект в период географических открытий).
Стимулы к получению чистого знания складываются под влиянием не только денежного вознаграждения или наказаний, но и терпимости общества. Об этом свидетельствует длинный список творческих личностей — от Г алилея до Дарвина. Как бы ни были важны имеющиеся исследования по вопросам происхождения и развития науки, я не встречал работ, в которых целенаправленно изучалась бы связь между институциональными структурами — как они понимаются в нашей работе — и стимулами к приобретению чистого знания. Между тем важным фактором развития Западной Европы явилось постепенное осознание практической пользы от чистой науки.
Превращение чистого знания в прикладное служит объектом более пристального внимания ученых. Большой объем литературы — от Шумпетера и Шмуклера до Дэвида и Розенберга — посвящен технологическим изменениям. Что касается других исследований, то следует обратить внимание на четыре вывода.
В отсутствие стимулов со стороны прав собственности самым важным фактором инноваций и технологических изменений является размер рынка (Соколофф, 1988).
Укрепление стимулов благодаря развитию патентного права, законов о коммерческой тайне и других нормативных актов повысило прибыльность инноваций, а также привело к созданию “промышленности изобретения” и ее интеграции в процесс экономического развития современного Западного мира, что в свою очередь привело ко Второй промышленной революции.
Как показал Розенберг (1976), между чистым и прикладным знанием существуют непростые отношения. Чистое знание
это условие существования прикладного знания, но развитие прикладных наук часто дает направления и ориентиры для теоретических исследований. Таким образом, прикладное знание выступает важным фактором развития чистого знания.
Технологическое развитие иллюстрирует связь технологических изменений с прежним состоянием технологий. Это положение имеет большое значение для нашего дальнейшего исследования. Поскольку технология развивается по определенной траектории, то, при наличии возрастающей отдачи от данной технологии, другие, альтернативные траектории развития не вызывают интереса и игнорируются. Поэтому возможна ситуация, когда технология развивается только по строго определенной траектории, которая, как показали Артур (1989) и Дэвид (1985), не всегда ведет к наилучшим результатам.