Шрифт:
Вадим Кирпичев
Инструкция по счастью
До звездолета сверхцивилизации оставалось с версту, когда наш уазик влетел в яму. Почесав затылки над колесом, торчащим под углом в сорок пять градусов, и высказав все, что принято в таких случаях, мы побежали разбитой дорогой. Далее - заросшим полем. Солнце заслоняла черная туча. Трехкилометровый космический корабль висел прямо над головой.
– Пусть нам отловят снежного человека!
– орал на бегу наш ветеринар. И расщелкают загадку Тунгусского метеорита!
– С ума сошел! Тратить желания на чепуху? А загадка лохнесского чудовища? И этих, как их... бальбабских камней. Заодно пусть нам подадут единую теорию поля!
Кондрат Иванович, агроном,
– Все равно опоздаем, - сплюнул на бегу Колька.
Всех перекрывал бас Дмитрича.
– Будет вам - с пустяками. Лучше попросим котлован под пруд вырыть. Что? Такие умные? Тогда два котлована!
Усмехаясь, смотрел я на младшие поколения. Дыхание экономил. Несси, котлован, единая теория поля - дураки, это же надо так мелко мыслись, так жалко желать. А еще русские люди. Я, только я знал, что мы попросим у пришедших со звезд. Если не опоздаем.
Утром я отпросился на пару дней с работы, чтобы написать трактат Как нам обустроить Зряшный Волочек и, если успею, починить крышу, когда с воплями Пришельцы, дядя Егор! Пришельцы! ко мне вломился Сенька, шалопут и племянничек.
Свершилось, давно этого следовало ожидать, - подумал я, отрываясь от непосильных соображений, - белая горячка. Когда в окне увидел парящую над полями дуру. Куда твой линкор! Интересно, что бы вы предприняли в такой ситуации? Для меня, человека, не забывшего годы коллективизации, прошедшего войну и живущего по соседству с Чернобылем, ответ был ясен: собрать комиссию. Я надел шляпу - с председателем проблем нет, кого еще включить? Пока я размышлял, шел по улице и на ходу повязывал галстук, Сенька, захлебываясь, рассказывал, как космическое чудище до невозможности тихо продавило облако, а Сенька с женой, обнявшись, словно перед смертью, стонали в стогу. Интересно, с чьей женой? Сенька-то холостяк. Чуть позже с его заевшей пластинки жена, прихватив платье, соскочила, зато с небес слетел гигантский стальной паук и голосом-трубой предложил Сеньке к десяти часам представить его суперцивилизации три людских желания. Любые желания. Да строго наказал не опаздывать! Сенька и рванул сюда, все-таки я его от тюряги спас.
– По гроб жизни можно озолотиться!
– Сенька сиял, словно подобрал по дороге целехонькую бутылку водки.
– Это тебе, дядя Егор, не клад. Никакая милиция не прибодается!
Идиот. Но что взять с человека, которого бабы любят?
Ветеринара мы выудили прямо из заводи, где он с прошлого года дожидался ушедшего от него сома. С Кондратом Ивановичем потрудней пришлось. Он разливал по бутылкам ночную продукцию и ясностью мысли блистать не желал. Норовил поднести стаканчик, до слез расхохотался, заприметив мою шляпу, хватал Сеньку за грудки - требовал с того начать новую жизнь, пока я не задрал голову агронома к трехкилометровому звездолету. Что-то Кондрат Иванович разглядел. Оказался дома и Дмитрич. Последний представитель нашенского истэблишмента попивал пиво и околачивал пенек вяленым лещом.
Весь Зряшный Волочек высыпал за калитки, когда мы в половине десятого пропылили в поля. Три желания... Уазик гудел: гравитационный экран, лекарство от всех болезней, термояд, секрет телепатии и левитации, новая математика, фотонный движок, абсолютное средство от облысения, фотокарточка Бога, искусственный интеллект, безвредный наркотик. Похоже, наши мужики всю жизнь маялись, когда же к нам нарядятся пришельцы и начнут исполнять любые желания. Настоящие русские, они терзались умом за все человечество. Пусть мелковато кипели мыслью товарищи, я все равно любовался земляками: спины выпрямились, глаза горят. Невозможно жителю Зряшного Волочка без вселенской задачи! Что касается желаний, то два я определил сразу, а когда машина влетела в яму, сочинилось и третье.
С измочаленными брюками мы вбежали в световое пятно под
Смирно!
– гаркнул я. После чего точно и кратко изложил, в чем на самом деле нуждается человечество. Что тут началось! Хватания за грудки, вопли, неприличные жесты, улюлюканье, пена у рта. В общем, демократия. Пришлось приоткрыть тайники русской устной речи, известные лишь ротным старшинам да учительницам младших классов. Товарищи так и застыли с открытыми ртами, а Сенька уже тыкал пальцем вверх.
– Вот он, паук, я ведь говорил!
Через миг с небес к нам припорхал стальной робот-паук, смахивающий на букву Ж. И этот Ж сразу протянул свои длинные манипуляторы. Недрогнувшей рукой я вручил космическому пришельцу листок из ученической тетради с тремя требованиями человечества. Ж воспарил и исчез в брюхе корабля. Все ждали, а я снова и снова проверял свои желания:
1. Счастья людям всей Земли.
2. Абсолютную истину.
3. Лучшие дороги мира для России.
Всеобщее счастье - это конец войнам, всяческим измам, болезням. На основе абсолютной истины люди сами создадут любые чудеса. Совесть покалывал эгоизм третьего пункта, но как не побаловать земляков? Заказ нравился все больше. С хваткой бывшего прораба-мелиоратора мне бы развернуться не в Зряшном Волочке, а в мировом масштабе. Эх, вечная беда русского человека приходится жить в России. Вдруг я испугался: какой-то маленький кораблик прислали к нам из галактики. Уместятся ли нужные машины, документы в жалкие три километра? Может быть, пришельцы уже и не рады, что связались с нами? Запросы те еще!
Люк распахнулся. Ихний Ж запорхал в небесах.
– Сейчас пошлет, - догадался Дмитрич.
Робот энергично затряс тремя верхними манипуляторами.
– Не бойсь, наш великий сверхцивилизаций может все, - заскрипел он с легким галактическим акцентом.
– У нас есть то, что люди хотеть. Но за желаний вы должны ответить своим телом. Надо принять контракт.
Мы зашептались. Тело не душа - жалко. Однако просьбы серьезные и справедливо требовали обеспечения.
– Эт запросто!
– Сенька ударил кепкой об землю.
– Где там вашу бумагу подмахнуть?
Робот выдвинул из живота поднос. На нем лежало пять предметов, вроде гранат-лимонок.
– Типовой контракт для цивилизаций шестнадцать порядка наивности, пояснил Ж и добавил: - Это не подмахнуть, это глотать.
– Эту гадость? Не буду.
– Cенька!
– Не буду, и все.
– Ты что, сволочь, не хочешь людского счастья?
– Хочу, но глотать не буду.
Как всегда, счастье всего человечества рушилось от несознательности отдельного идиота, то бишь - индивида. Выхода не было, и я проглотил лимонку первым. Проскочила она на удивление легко, но в желудке легла колесом вагонетки. Справились все, кроме Сеньки. Как ни намекал я ему локтем.
– Ладно, Москвич дашь на отпуск?
Племянничек ухмыльнулся мне прямо в лицо, а когда проглотил свою долю ответственности, закурил. Сделал всего пару затяжек и отшвырнул сигарету, хотя обычно скуривал до ногтей. Случайность, подумалось мне. Я уже составлял план экономической и интеллектуальной помощи США. Заодно радовался за пришельцев - не дураки! Хватило ума не затевать контакт в Москве. Уж там бы пристроили галактическую помощь.
Ветеринар разливался о мессианской роли России: когда-то ему попался огрызок бердяевской книжки. Мол, явит-таки матушка странам и весям обещанное новое слово и невиданное дело, перед которым, на этот раз уж точно, остолбенеет грешный мир. Дмитрич застыл по стойке смирно. Колька явно мечтал о девках, которые увидят его по ящику. Кондрат Иванович осел на колени и целовал землю. По лицу агронома текли тихие слезы. Неужели развезло так?