Инструктор по убийству
Шрифт:
– Как все, оказывается, просто, – констатировал Альтшулер. – Но не все же боксеры так брови держат. Я разных на своем веку встречал. Да, часто видел таких, кто брови задирает кверху, но встречал и других. Боксеров легче определить по носу. Он у них если не сломан, то попросту сплющен.
– Это вовсе не обязательно. Я встречал таких, у которых лицо было мирным и смиренным как у овечки. Да, конечно, не все брови на лоб задирают. Кто-то умеет не закрывать глаза сразу. У этого человека не возникает необходимости работать с бровями. Надо сказать, что закрытые глаза – не доказательство трусости.
– А трусость разве не врожденное состояние? – продолжал полковник Альтшулер отвлеченную беседу.
– По-разному случается. Бывает, кто-то один раз испугался и стал трусом. Но это излечимый порок. Человек может переступить через свой страх и стать отчаянно храброй личностью. Не бывает людей, которые ничего не боятся. Опасения есть у всех. Нужна, естественно, сила воли, чтобы превозмочь себя. Мы солдат так и воспитывали.
– Это каким же образом? – поинтересовался Алексей Викторович.
– Элементарно. Взять хотя бы занятия на полосе разведчика…
– Это полоса препятствий, что ли? – спросил полковник.
– Да, она самая и есть. Только удлиненная и специально усиленная дополнительными сооружениями. Ползет солдат по полосе разведчика, по песку и по земле. А взвод в это время стреляет боевыми патронами. Пули уходят в землю и в песок под руками и между ног. Так вот боец и привыкает не бояться. Хотя бывали у нас случаи, когда люди не могли себя пересилить.
– И что с ними было потом? – спросил Алексей Викторович с заметной насмешкой.
– Мы обычно отправляли таких ребят дослуживать срочную в какую-нибудь другую часть.
– Например?
– Например, в спецназ ВДВ. Я сам двоих бойцов туда отправлял, когда командовал разведротой. С интервалом в полтора года получилось.
– И как они там дослуживали? Вы не узнавали?
– Узнавал. На хорошем счету были. Там служить несравненно легче. Ведь спецназ военной разведки – это действующая армия. Всегда, даже в мирное время! Поэтому с него спрос совершенно особый.
– Ладно, – подвел итог полковник Альтшулер. – Относительно особого спроса я полностью согласен. Это все очень интересно. Надеюсь, что подполковник Кукушкин внедрит и у нас такие методы подготовки, поскольку спецназ ФСБ тоже всегда в действии. Но давайте вернемся к Владимиру Климкину. Виктор Вячеславович, на ваш взгляд, кто мог избить профессионального бойца? Мне кажется, что сделать это чрезвычайно сложно.
– Нет, не так уж и сложно. Это мог сделать кто угодно, – невозмутимо ответил я. – Первый попавшийся пьяница нечаянно махнет рукой и попадет в старый перелом. Здесь даже нет необходимости в особой физической подготовке, хотя потом тот же пьяница будет считать себя человеком с убийственным ударом.
– А почему вы заговорили про пьяницу? – спросил Алексей Викторович слишком уж настойчиво и серьезно.
Я сразу понял, что это один из моих противников, активно против меня настроенный.
– Вы знакомы с показаниями Климкина? – продолжал он.
– Откуда? Вы же мне не докладывали. А про пьяницу я сказал просто потому, что не считаю человека, пребывающего под градусом, способным к эффективной драке. Сам не пью и вам, молодой человек, не советую.
«Молодому человеку» было, видимо,
В это время полковнику Альтшулеру кто-то позвонил по внутреннему телефону.
Он выслушал сообщение и заявил:
– Ведите! У нас все готово. – Альтшулер положил трубку на аппарат, встал и проговорил: – Пойдемте все вместе туда. Проведем опознание. Доставили и понятых, и Климкина.
Офицеры вышли из кабинета первыми, я – следом за ними. Последним помещение покинул полковник, который закрыл сперва сейф, а потом и входную дверь. Замок с отпечатком пальца, которым он вроде бы заинтересовался, ему так и не понадобился, хотя установить его – дело получаса.
Я шел по коридору в окружении крупных мужчин. Все они были моложе и выше меня. Со стороны это, вероятно, выглядело так, что я иду под конвоем.
Однако я сразу просчитал вариант освобождения из-под такой вот охраны. Сначала должен последовать бэкфист. Так называется удар, применяемый в смешанных единоборствах и тайском боксе. Он наносится предплечьем, чаще всего в голову, после кругового движения всего тела. Я мог угостить им того человека, который шел слева от меня.
При этом ударе я должен был бы сам сместиться влево и разорвать дистанцию с типом, идущим справа, внешне самым интеллигентным и мало способным, на мой поверхностный взгляд, к схватке с серьезным противником. Это смещение позволило бы мне нанести ему сильный хай-кик, то есть удар ногой в голову с разворота. Обычно он проводится нижней частью голени. Это самое жесткое место на ноге, не имеющее особой склонности к переломам.
Эти удары были бы довольно звучными и никак не прошли бы мимо ушей того бывшего боксера, который шел впереди меня. Его я атаковал бы сразу после того, как он остановится и обернется. Какой крепкой ни будь тренированная челюсть боксера, она едва ли выдержит столкновение с чьей-нибудь ногой, в данном случае с моей, к тому же обутой в армейские берцы.
Полковник Альтшулер, идущий чуть позади, меня, честно говоря, вообще не беспокоил. Конечно, он был крупным и тяжелым мужчиной, но округлый животик настойчиво приглашал его посетить подвальный спортивный зал здешнего управления. Там я несколькими ударами в корпус быстро научил бы Альтшулера подтягивать живот и не отваливать его себе на колени. Он был моложе меня, но гордиться своей физической подготовкой ему явно не стоило.
Короче говоря, я предположил, что попал в клетку. Но офицеры, устроившие мне эту западню, кое о чем даже не подозревали. Они не знали, что в таких условиях я становлюсь куда более опасным, чем на свободе, всегда готов и способен вырваться из ловушки.
Но мы шли, и никто не пытался предъявить мне претензии, хоть как-то схожие с обвинениями. Так, в том же нерушимом порядке мы прошагали в другое крыло здания, повернули за угол и оказались в кабинете.
Там стояли четыре человека, внешне слегка схожих со мной. Двое из них даже имели бородки одинаковой формы с моей. Этот факт достаточно четко говорил мне о том, что сотрудники ФСБ меня подозревают. Я сразу определил, что бородки приклеены, причем достаточно неумело, на скорую руку.