Инсургент
Шрифт:
На площади было многолюдно, и затеряться в водоворотах толпы не составило никакого труда.
Конечно, в толпе могли прятаться и потенциальные хвосты, но «росомашье» чувство тревоги у Осетра помалкивало.
А вот чувство тревоги, присущее обычному человеку, жило полной жизнью, и причиной тому оказалась Катерина. Судя по тому, как она оглядывалась - удивленно и даже слегка растерянно, - в таком большом городе ей бывать до сегодняшнего дня не приходилось.
– Закрой рот, дорогая моя, - шепнул ей Осетр, - а не то ворона
Катерина поперхнулась и кивнула.
– Ты же ходила по улицам Новой Москвы не один раз. Тебе давно нечему удивляться и нечем восторгаться. Мы с тобой не туристы, мы изрядно пресыщенные этим городом местные жители. Давай, просто прогуляемся. Пойдем куда глаза глядят. Вон хотя бы по той улице. И зайдем в первое попавшееся кафе. А там - посмотрим.
Катерина виновато откашлялась:
– Давай.
Супруги Криворучко взялись за руки и двинулись прочь от вокзала.
Улица, по которой то и дело пробегали четырехколесные водородники, бушевала зеленью распустившихся деревьев.
Катеринино платье казалось невысоким стройным деревцем, удравшим из компании своих собратьев и забравшимся в совершенно не подходящее для него место, прямо на тротуар.
Пройдя мимо пары зданий, сверкающих солнечными зайчиками из окон, свернули в ближайший переулок и метров через пятьдесят наткнулись на подвальчик, носящий название «Три ступеньки» с шаловливой триконкой над дверью «А не выпить ли нам закусить, господа?»
– Выпить мы не выпьем, - сказал Осетр.
– Разве что по бутылочке пива. А вот закусить - самое время!
Именно три ступеньки в подвальчик и вели. Супруги спустились по ним, распахнули прозрачную дверь, вошли.
Время поспешало к обеду, и большая часть столиков оказалась занятой.
Осетр и Катерина расположились за свободным, в дальнем уголке.
В массе своей, обедавшие в «Трех ступеньках» походили на клерков средней руки, серых, тихих и не привлекающих к себе внимания, но за соседним столиком самоутверждалась компания из четверых подвыпивших, а потому чрезвычайно шумных типов.
– Между прочим… - сказал один, маленького роста, с лысой, словно кегельный шар, головой, отдаленно смахивающий на бандита Кучерявого (вечная ему память!). Он замолчал, словно забыл, о чем хотел сказать.
– Между прочим, я не понимаю, с какой стати наш император так прогибается перед мерканцами. Подумаешь, тоже мне хренье в пол-Галактики! Да наш флот ничуть не слабее ихнего!
Катерина и Осетр переглянулись.
– Флот-то, может, и не слабее, - сказал второй, усатый красавчик, которому самое место было не в кабаке, а на плацу, в составе взвода «росомах», оттягивающего в марше носки армейских ботинок, - да вот главнокомандующий, к сожалению, рыльцем не вышел.
– Тс-с-с, господа, - сказал заплетающимся языком третий.
– Не стоит доходить до оскорлеб… до оскор-р-рблений императора. Хоть у нас и свободная страна, но императора
Четвертый посмотрел на него с недоумением и начал пристраивать голову на скатерть возле своей тарелки.
Похоже, они сидели тут если не со вчерашнего вечера, то с сегодняшнего раннего утра - абсолютно точно!
– Эй, Спиридонов, не спать!
– рявкнул лысый.
– Почему ты ничего не скажешь? Может, ты - стукач, Спиридонов? Сделаешь вид, что спишь, а сам потом мибовцам нас заложишь…
Спиридонов оторвал голову от стола, все также недоуменно посмотрел по сторонам, будто не понимал, откуда до него доносится звук и что он означает, потом снова начал пристраиваться возле тарелки.
– Не тронь его, - сказал усатый лысому.
– Пусть поспит немного. Не то его домой везти придется, а у него Елизавета Максимовна - конь с копытом, а не женщина, дай ей бог здоровья! Оно тебе надо, везти его домой?
– Клал я, - сказал Спиридонов почти трезвым голосом.
– И на министерство имперской безопасности клал, и на самого Владислава! По мне, так все они одним дерьмом мазаны.
– Твоим?
– фыркнул лысый.
– А хотя бы и моим… - Спиридонов снова оторвался от стола, откинулся на спинку стула, свесил голову на грудь и окончательно угомонился.
Теперь его, наверное, могла разбудить лишь Елизавета Максимовна, конь с копытом, дай ей бог здоровья…
– Ладно, пусть поспит.
– Лысый вдруг обернулся и с остервенелым удивлением посмотрел на Осетра.
«Росомашье» чутье молчало, и Осетр просто сделал вид, что осматривает интерьер кафе.
Катерина сидела, уткнувшись в меню носом, и в ус не дула.
Конечно, если, как говорится, начнутся беспорядки, небольшие проблемы могут возникнуть только с красавчиком, но еще профессиональнее будет не допускать конфликта вообще.
Осетр отвернулся от соседского стола и присоединился к Катерине.
– Ну что, дорогая, решила?
– Да, дорогой!
– Катерина принялась перечислять выбранные блюда.
Крайинской кухни тут не было, и на любимый борщ рассчитывать не приходилось. Остановились на ухе и рыбных же биточках с картофельным пюре. Массовое питание… Почти мерканский фаст-фуд… Только наши рыбные биточки с картофельным пюре получше их чизбургеров будут. Если, конечно, должным образом приготовлены…
Между тем, соседи продолжали ругать власти.
«Глас народа - глас божий, - подумал Осетр, стараясь не прислушиваться к их выражениям.
– Дед и его соратники совершенно правы со своим заговором. Не то плохо, что ругают Владислава, а то плохо, что императора есть за что ругать! Впрочем, разве у меня появились сомнения? Разве я уже не решил, с кем мне по пути?»
Подошел официант. Сделали заказ.
Катерина потянулась к Осетру и шепнула на ухо:
– Тебя не раздражают эти типы своей мерзкой болтовней?