Intel: взгляд изнутри

Джексон Тим

Как бы то ни было, руководители Fairchild Semiconductor могли винить только себя за то, что ключевые секреты достались конкуренту. Еще года за два до этого лучшие технологии, разработанные в исследовательских лабораториях в Пало-Альто, не реализовывались на ее производственных мощностях в Маунтин-Вью, а каким-то образом попадали к асам производства компании National Semiconductor Чарли Спорка.

Отчасти причина была в том, что в 60-е годы правила игры были иными. Еще не настало время патентов, коммерческих тайн и других форм защиты интеллектуальной собственности. Ученые были рады передать своему работодателю права на все полученные патенты за символическую сумму и копию титульной страницы в рамке. Почему же они должны были быть менее щедрыми по отношению к ученым из других компаний? В

общем, это было прекрасное время. Попытки сдержать распространение информации, когда все так стремительно менялось, не только были бесполезными (любой стоящий технолог мог найти путь обойти патент), но и выглядели неспортивно.

По вечерам в пятницу инженеры из разных компаний собирались в баре "Wagon Wheel" и обменивались новостями, в том числе и о том, кто над чем работает и у кого какие проблемы. На стене бара висело увеличенное рельефное изображение внутренностей интегральной схемы, полученное путем вскрытия корпуса и съемки ее секретов промышленным фотоаппаратом. Изображение служило своеобразной иконой, благословлявшей ученых, которые так же легко делились за столом секретами своей компании, как и платили за очередной стаканчик.

Набирая команду, Нойс и Мур руководствовались простым принципом. Они просили всех, кто пользовался их уважением, в частности, на факультетах электроники в университетах, назвать имена ярчайших исследователей, известных им. Нойс или Мур звонили кандидату и приглашали его на встречу — домой к Нойсу или в какой-нибудь скромный местный ресторан. Они беседовали с кандидатом за завтраком или обедом, сидя напротив друг друга, а затем принимали решение. Для того чтобы получить работу в Intel, недостаточно быть блестящим инженером — надо было пройти еше два испытания. Кандидату предлагалось перейти на работу к Бобу и Гордону за те же деньги, которые он получал у нынешнего работодателя, а в некоторых случаях даже процентов на десять меньше, если они считали, что кандидату переплачивают. Взамен ему обещали льготы при приобретении акций, что (он должен был принять это на веру) будет адекватной компенсацией за отсутствие повышения в зарплате. Кроме того, ему следовало быть готовым к понижению в должности. Если Intel будет расти так быстро, как задумывали ее основатели, первые сотрудники вскоре должны будут руководить гораздо большим числом людей. А пока что, в первые несколько месяцев, им пришлось заниматься работой более низкого уровня, чем та, с которой они ушли. Инженер, руководивший целым отделом с пятью тысячами подчиненных и оборотом 25 млн. дол., в Intel мог получить в свое подчинение только производственный цех, где большую часть рабочего времени ему пришлось бы проводить за настройкой одного устройства.

Утешением служили заверения, что так будет продолжаться недолго. Тэд Хофф, блестящий исследователь из Станфорда, имеющий степень доктора, рекомендованный Нойсу профессором своего факультета, напомнил во время собеседования, что уже около десятка новых компаний пытаются выйти на рынок с полупроводниковыми запоминающими устройствами. Нужна ли еще одна такая компания? Каковы ее шансы на успех?

Ответ Нойса выражал спокойствие и уверенность. "Даже если мы не добьемся успеха, — сказал он, — основатели компании, скорее всего, не проиграют".

Новые сотрудники Intel видели, что его уверенность разделяют и люди со стороны. Джин Флэт, бывший менеджер группы, перешедший из Fairchild на руководящую работу в производственное подразделение начинающей компании, решил провести свой недельный отпуск в Лос-Анджелесе и от имени Intel заказал на торговой выставке оборудование для производства микросхем. Когда его заинтересовала пара экспонатов, он сделал заказ на это оборудование. А продавцы, узнав, что Флэт подписал соглашение с Нойсом и Муром, немедленно предоставили ему кредит. "Нойс и Мур? Прекрасно. Они свое получат".

В нескрываемой уверенности Нойса и Мура было что-то заразительное. В качестве первого места для работы они выбрали старый завод компании Union Carbide площадью 17 тысяч квадратных футов в городке Маунтин-Вью, что в часе езды по Миддлфилдскому шоссе к югу от Сан-Франциско. Когда соглашение было подписано, за Union Carbide еще оставались какие-то

помещения. Intel сразу организовала офис в передней части здания и получила право вывесить снаружи большой плакат со своим логотипом — именем компании, напечатанным синими строчными буквами с буквой "е", опушенной так, что ее поперечная линия находилась на уровне строки. Отсутствие заглавных букв указывало на современность Intel, следование духу 70-х годов, а опущенная "е" напоминала, что имя компании является сокращением от двух слов: "интегральная электроника". Некоторые сотрудники считали, что выделение буквы "е" означает, что слово "Intel" следует произносить с ударением на втором слоге.

В течение последующих недель Union Carbide освобождала территорию, a Intel принимала в штат все больше сотрудников. И вот однажды поздней осенью 1968 года компания полностью заняла большое промышленное здание, где было все, что необходимо для производства полупроводников: электричество, вода и газ.

Производство кремниевых схем было ответом современного мира средневековым алхимикам, преобразующим обычные металлы в золото. Только здесь исходным материалом был песок, который превращался в кристаллический кремний, поступавший на фабрику в длинных пакетах, похожих на сосиски диаметром в два дюйма. Затем кремний нарезался на тонкие пластины толщиной в доли дюйма. При помощи ряда секретных, почти магических, процессов на каждую пластину наносились метки идентичных миниатюрных схем, четко разбитые на ряды и колонки. Пластины размечались алмазным резцом, отдельные схемы отрезали друг от друга и по отдельности подсоединяли к черным керамическим- корпусам, многие из которых имели на каждой стороне ряд металлических штырьков. Когда один из инженеров показал готовую схему своим детям, они назвали ее "расческой для Барби". Однако специалисты знали, что каждую можно продать за доллар, а может, за десять долларов или даже больше, в зависимости от того, что у нее внутри.

Первым уровень амбиций двух основателей Intel оценил сотрудник, который чертил план размещения производства. Когда он спросил, на какую производительность фабрики рассчитывать, ему назвали цифру в две тысячи пластин в неделю. Две тысячи чистых кремниевых пластин, получающихся в процессе производства! Поверхность каждой заполнена сотней или более схем. Двести тысяч схем в неделю, десять миллионов в год. Конечно, в то время удачей можно было считать, если хотя бы 10 % из них оказались хорошими. Однако для начинающей компании, которая еще даже не разработала схему или процесс производства, такое вложение капитала в производственные мощности было неслыханным. Даже Fairchild, которая стала в то время мировым лидером производства полупроводников, имела всего в пять раз больше. Кем же считали себя Нойс и Мур?

3. Третий и четвертый

Прежде всего Нойсу и Муру необходимо было найти директора по производству. Эта должность предполагает ответственность за разработку новых продуктов в срок и в пределах заданной себестоимости. Только сбыт, маркетинг и крупномасштабная стратегия не входят в круг обязанностей директора по производству. Его выбор имеет решающее значение для новой компании в области электроники, и успех Чарли Спорка в National Semiconductor показал, каких успехов может добиться компания при правильной организации производства.

При своей репутации в электронной индустрии Нойс и Мур могли бы нанять на работу любого, кого пожелали, в радиусе пятидесяти миль. Однако их выбор оказался настолько странным, что озадачил многих, наблюдавших за становлением их бизнеса. Они предложили должность директора по производству человеку, который совсем не имел производственного опыта и был скорее физиком, чем инженером, скорее учителем, чем бизнесменом, скорее иностранцем, чем американцем. Они предложили это место Энди Гроуву.

Гроув родился в Венгрии в 1936 году. Его настоящее имя — Андраш Гроф. Еврей по происхождению, мальчик до окончания второй мировой войны вынужден был скрываться. Семья Грофов пережила Холокост. Однако и после поражения нацистов им жилось тяжело, так как Венгрия, вслед за СССР, стала тоталитарным государством. Гроф с трудом зарабатывал себе на пропитание, его молодые годы в Будапеште 50-х годов были безрадостными.