Интеллект в подарок
Шрифт:
— Он находится в отделе кадров управления железной дороги станции Новосибирск в соответствии с законодательством, так как я у них работаю помощником коменданта общежития для железнодорожников.
— Вы собираетесь учиться у нас и продолжать работать?
— Совершенно верно. График моей работы это позволяет. Фактически у меня рабочий день не нормированный. Я сам определяю, когда мне работать, а когда отдыхать или заниматься личными делами. Так что в учебные дни я работаю во вторую смену, с 15–00.
— Понятно, — задумчиво сказал директор. Он открыл свидетельство и ознакомился
— А почему сразу в десятый?
— Потому что я готов к сдаче экзаменов за весь курс средней школы экстерном. У меня договорённость с Мироном Афанасьевичем, что по результатам первого полугодия он примет окончательное решение по этому вопросу. Вы, наверное, не в курсе, что семилетку я окончил тоже экстерном, и в школе ни одного дня не учился.
Такого Константин Андреевич явно не ожидал. Он с изумлением смотрел на меня как редкое явление природы. Наконец, он пришёл в себя и крякнул.
— Позвольте мне задать вам один единственный вопрос по моей специальности.
— Я вас слушаю.
Он взял перо и что-то написал на листочке бумаги, лежавшем перед ним на столе. Затем продвинул его мне.
— Решите неравенство: квадрат неизвестного строго меньше единицы.
— Вас удовлетворит голый ответ или вам нужно объяснить решение? — спросил я.
— Давайте для начала голый ответ.
— Интервал числовой оси от минус единицы до единицы, — ответил я и показал директору соответствующую математическую запись: (-1; 1).
— Теперь объясните своё решение.
— Изображаем в системе координат параболу игрек равно икс в квадрате и сдвигаем её вниз по оси ординат на единицу. Парабола пересекает ось абсцисс в точках, абсцисса которых равна минус один и плюс один. Отсюда ответ очевиден. Это геометрическое решение, использующее график квадратичной функции. А вот чисто алгебраическое решение.
Я написал на листочке ещё одно решение.
— Этот метод решения я придумал сам и назвал его методом интервалов. Видите, здесь возникает три интервала числовой оси и на каждом интервале функция сохраняет знак. Кстати, здесь используется свойство монотонности линейной функции.
— Достаточно, Василий. Кажется, я начинаю понимать Мирона Афанасьевича.
— А ещё это неравенство можно решить, используя определение абсолютной величины действительного числа.
— Всё, всё, всё, — замахал руками Константин Андреевич. — У меня больше нет вопросов. Если у вас и по остальным предметам также обстоят дела, то нам останется только оценить вашу дисциплинированность, социалистическую сознательность, верность нашим идеалам. Вы ведь комсомолец?
— Да, меня принимали в комсомол в нашем железнодорожном депо.
— Вот я хотел вас спросить, Василий. Я вижу, вы носите железнодорожную форму. Вы уже работали раньше на железной дороге?
— Да, я работал проводником, — ответил я.
— Я собирался, грешным делом, нагрузить вас общественной работой, — откровенно заявил директор, — но теперь нахожу, что это мне вряд ли удастся.
— Да, с этим будет проблематично. Но, подтянуть отстающих по любому предмету готов в любое время. Отстающие ученики могут приходить ко мне в общежитие,
— Интересное предложение, — задумчиво протянул директор. — Ну, мы это ещё успеем обсудить и принять решение.
Послышался приближающийся звук колокольчика, означающий конец урока. Директор встал из-за стола и сказал:
— Пройдёмте в учительскую, я представлю вас учителям.
Глава 6
Дела комендантские
Вопреки ожиданиям моё представление прошло скучно и никакого ажиотажа не вызвало. Директор сказал, что меня прислало краевое управление с просьбой зачислить в 10А класс. Педагоги на меня посмотрели, и занялись своими делами. Наибольший интерес ко мне проявила классная руководительница 10А класса, Фрида Марковна Ланге. Она подошла ко мне и ещё минут десять допрашивала. И только услышав урчание моего желудка, повела в столовую. Следующий урок в 10А классе был как раз её. Она преподавала немецкий язык. То, что немецкий был для неё родным языком, я догадался быстро, по её отчётливому берлинскому акценту, хотя, как впоследствии выявилось, на уроках она говорила на хох-дойч.
После столовой Фрида Марковна повела меня в класс, представила учащимся и посадила рядом с девочкой, на четвертую парту в третьем ряду. Девочку звали Татьяной по фамилии Мельникова, и она была худой, с некрасивым продолговатым лицом и тяжёлым подбородком. И это всё было бы ещё ничего, но окончательно её лицо губил нос картошкой. Верхняя часть её лица вступала в непримиримый диссонанс с его нижней частью. Славянский верх и англо-саксонский низ. Её лицо одновременно выглядело и смешным, и уродливым, в то время, как фигуру я пока оценить не мог, к доске она при мне не выходила. Однако судя по отсутствию, каких бы то ни было признаков молочных желёз, фигуры у неё, скорее всего тоже не было.
— Ян, — позвал я учителя, — у магов есть какие-нибудь возможности исправлять внешность человека?
— Да, — коротко ответил учитель.
— Судя по твоему краткому ответу, мне до этих техник ещё учиться и учиться. Я прав?
— Иногда, ты бываешь очень догадлив.
— И, тем не менее, Ян, девочку жалко. Да и сидеть мне за одной партой с такой уродиной не хочется. Посмотри на предмет минимального воздействия, чтобы её лицо перестало людей пугать. Пусть она не станет красавицей, но хотя бы перестанет быть уродиной.
— Дай мне время, ученик, я подумаю.
— Хорошо, договорились.
Судя по её кислому виду, я на неё тоже особого впечатления не произвёл. За время урока, меня Фрида Марковна поднимала несколько раз и осталась довольна моими ответами. После урока она опять подозвала меня и заговорила на немецком языке. А я даже не сообразил сразу и тоже ответил ей на немецком. Так мы стояли около её стола и болтали на хох-дойч. Вокруг нас собралась половина класса, которая не успела выйти после окончания урока и, раскрыв рты, слушали наш разговор.