Интеллидженсер
Шрифт:
Пора избрать заглавие.
Фелиппес вынул из ящика письменного стола лист бумаги и отвинтил крышку флакона с лимонным соком. Лимоны обходились неимоверно дорого, но оно того стоило.
Он в последний раз пробежал глазами список возможных названий, затем поднес его к пламени свечи. Ни одно его не удовлетворило.
Слишком длинны?
Из-за гнусного негодяя Марло он вынужден сразу завершить задуманное, хотя предпочел бы посмаковать свой план подольше. Насколько быстрой была смерть Марло? Кинжал, вонзясь в глаз, угасил его жизнь сразу, или
И внезапно в его уме вспыхнуло заглавие. Много короче, чем остальные. И разящее. Как удар кинжала. «Анатомия Тайн».
Фелиппес вывел эти слова лимонным соком. Затем открыл чернильницу, взял новое перо и написал несколько нуллити сверху, снизу и между лимонных строчек. Когда лист высох, остались видны только нуллити. Он удовлетворенно положил лист сверху своего сборника, уложил шкатулку в холщовый мешок и направился к двери.
Его ждал переплетчик.
Вернувшись в кабинет, Фелиппес сразу же взялся за кожаную сумку Марло. Ведь он нашел в ней еще кое-что интересное, на чем мог выместить свою бессильную злость. Поэма, в которой Уолтер Рэли воспел свою любовную связь с королевой.
Тысячи строчек свидетельствовали о труде, вложенном в поэму. А это скорее всего оригинал, подумал Фелиппес: очень много слов было зачеркнуто и заменено другими.
— Ну, так, значит, он о ней пожалеет!
Разведя огонь в очаге, Фелиппес начал бросать в него один смятый лист за другим. Несмотря на огромную популярность произведений Марло и Рэли, Фелиппес не сомневался, что славы достоин только его манускрипт. Их слова, их страницы будут скоро забыты. Как и сам Марло, подумал он, вспомнив, что поэта-шпиона хоронят в этот день.
Фелиппес никак не мог знать, что спустя столетия специалисты по литературе Возрождения во всем мире будут размышлять об утраченной поэме Рэли и скорбеть о преждевременой смерти Марло, а вот его имя будет пребывать практически в полной безвестности.
Завершив свои труды, Фелиппес растянулся на постели и закрыл глаза. Уже недолго! Скорее всего еще до наступления ночи.
Раздался оглушительный стук. Затем еще один.
Дверь. Фелиппес задвинул засов, но… затрещав, она рухнула. Люди Сесиля явились.
Фелиппес был совсем один. Измени он своей привычке и найми охрану на этот день, Сесиль убедился бы, что ему есть что скрывать.
— Где оно? — грозно спросил звероподобный детина.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — отозвался Фелиппес, стараясь придать себе недоумевающее выражение.
Их было трое. Ввалившись в комнату, они без дальнейших предисловий начали обыск. Перелистали книги, располосовали его набитый соломой тюфяк, заглядывали под и позади всего.
Через четыре часа они кончили шарить.
— Раздевайся! — потребовал детина.
Фелиппес не сопротивлялся. Расстегнул дублет, снял рубашку. Один обшарил карманы и распорол подкладку дублета. Остальные
Затем Фелиппес сел и снял сапоги. Немедленно в них погрузились руки, проверяя, не подпороты ли подметки, не засунут ли под них сложенный лист.
Проверявший сапоги нахмурился. Его руки был и все в грязи.
— Ну и свинья же ты, — проворчал он.
Фелиппес пожал плечами. Он не вытер подошвы своих сапог по очень веской причине.
37
Джереми Слейд целился из автоматического браунинга с глушителем в человека, чье лицо было все в бинтах.
— Вы зря тратите время, — сказал человек. — Хамид Азади уже мертв. Я хочу только одного: тихо жить на берегу моря.
— Вы действительно воображаете, что я доверюсь вашему слову?
— Нет. Но я доверюсь вам. Мое новое имя — Сирил Дарденн. Я получил наследство после смерти моей богатой бабушки-француженки, и я переезжаю на Ки-Уэст. Я мечтал об этом много лет.
— Азади, вы не заслуживаете, чтобы ваши мечты сбылись. Вы украли три года жизни у того, кого я люблю, как брата. Не говоря уж о том, что, работай он эти три года, возможно, было бы спасено много невинных жизней.
— Я сожалею, что ваш друг потерял годы. Но не забывайте: если бы я не вмешался, он скорее всего был бы схвачен иракцами и убит.
— Наоборот, я уверен, что он предотвратил бы войну. — С громким щелчком Слейд взвел курок.
— Ваши возможности в моей бывшей стране весьма ограничены. В один прекрасный день я вам понадоблюсь. И уж по меньшей мере вы захотите узнать, от кого я получил сведения о нем.
Слейд прищурился. Он предполагал, что предатель постарался сохранить анонимность.
— Вы знаете, кто это?
Азади кивнул.
— И я вам скажу… как-нибудь, когда вы не будете держать меня под прицелом.
Несколько секунд спустя Слейд ушел. Он не выстрелил.
МЕЙФЭР, ЛОНДОН — 11 ЧАСОВ 54 МИНУТЫ УТРА
Кейт расчесала волосы, открыла чемодан и вытащила косметичку. Она еще не была готова говорить о том, что произошло на Капри, и не хотела, чтобы Ариана заметила при пухлость у ее глаз или пятна на щеках. Взяв косметический карандаш, она кончиками пальцев поприжимала его, куда требовалось, припудрилась, потом наложила темно-коричневые тени под глазами, а на веки — некоторые оттенки золота с медным отливом.
Нанеся слой губной помады, Кейт придирчиво осмотрела результаты. Только краснота в глазах выдавала то, от чего сжималось ее сердце. Она надела темные очки в черепаховой оправе, перекинула сумку через плечо и вышла на улицу.
От филиала Слейда до Шефферд-Маркета было рукой подать. Через несколько минут она перешла Керзон-стрит и по уютному коридору с полом из больших каменных плит и с закусочными по сторонам вошла в центр. Оригинальный пешеходный анклав кипел жизнью. С центральной площади Кейт увидела Ариану, сидевшую перед бистро с алой маркизой и столиками в тон.