Интеллигентный сталкер
Шрифт:
Начался февраль и теперь уже Охотник, снова ушёл на охоту. База почти опустела. Бандиты шатались в полях, Ольга снова болела. Валдис за ней присматривал. Заскучав (и оголодав) Охотник покинул базу ища кабанчика. Снегоступы и винтовка — в таком виде он привычно отправился на охоту. Псы не появились. Кут с Рутом бегали где-то далеко отсюда, он не чувствовал даже их запаха.
Снова шёл снег, это значило что следов на снегу он не найдёт, но так же значило, что он практически не видим. Отправился он в сторону Тёмной долины. В саму долину Охотник соваться не собирался, только по болтаться вблизи леса. Ветер дул оттуда и он мог принести запах нужной, просто необходимой ему пищи. Он справится и без псов. Когда придёт время они
Сталкер двинулся лёгким бегом, быстрее в снегоступах двигаться было невозможно. Собственно и бегом в них много не пройдёшь. Он мог бежать так несколько часов, а вот собратья, да, теперь собратья бандиты, не могли. Теперь такое его уже не удивляло, наоборот, он понимал, так и должно быть. Через пару часов, он на пал на след и ещё час двигался в лесу, пока не набрёл на лёжку кабана. Оказалось, что это самка с выводком. Одна. Пуля разнесла голову и он сумел поесть. Уходя он слышал как дико визжат поросята и рык слепых псов — еда в природе, в любой природе, не пропадает никогда. А любой охотник, сам может стать едой. Закон не Зоны, действующий в ней. Этот закон появился ещё до того как первый человек с удивлением поднял бедренную кость, только что съеденного товарища и ради смеху огрел ею недавно отобедавшего сородича. Сородич помер, а первый человек примерно через пару лет сообразил, что такой костью можно убивать. Тогда человек смог сильно потеснить действие этого закона на себя самого, но Зона вновь указала ему, что даже он, Владыка Природы и тому подобная чушь, может стать пищей. Возвращаясь домой, на базу, сталкер узрел этот закон в действии.
Он учуял кровососа и Сапёра. Запах был смешан. Шёл почти из самого прохода в Тёмную долину. Недавно там стреляли: он слышал, пока ел. Охотник двинулся туда, надеясь помочь Сапёру. Только он опоздал и очень сильно. Бандит лежал на спине и смотрел в небо. Лицо белое, как и снег который на него падал. Кожа туго обтягивала лицо: из него будто все соки выпили. И кстати, всё ещё пили. Кровосос распластался на теле бандита, щупальца розой расплылись на груди. Сначала он даже подумал, что это кровь, но нет. Кровосос питался. Тело Сапёра стало заметно меньше. Удивительно, но тварь выпивала похоже не только ту кровь, что циркулировала в венах, но и вытягивала её даже из сосудов, мелких вен из всего, где она была. Кровосос закончил жрать и повернулся к сталкеру. Их разделяли пятьдесят метров, в принципе, несколько секунд для мутанта этого типа, но не для этого конкретно. У него не было ноги. Она лежала рядом, на снегу. Сапёр, злобный придурок, решил поиздеваться над опасным хищником и отстрелил ему сначала ногу. Видимо собирался отстрелить все конечности по одной. Не оценил он прыти кровососа.
— У меня нет причин мстить за него. — Сталкер говорил негромко, но мутант слышал. Вряд ли понимал смысл слов, но слышал их. — Он твой по праву.
Сталкер повернулся и двинулся домой, а кровосос ещё долго смотрел ему вслед.
На базе его ждал странный сюрприз. Одна из комнат-лазаретов, была прочно занята им и считалась его личной. Никто не был против. Там они жили с Олей. Там сейчас она, хм, болела. Он прошёл по пустой и очень тихой базе, зашёл в свою комнату. Оля была там, спала сном младенца. Комнату пропитал запах Валдиса. Так и должно быть, он лечил всех. Только…, Оля спала, блаженно разметавшись в постели. Долго он стоял прикрыв дверь и любовался её великолепным телом. Спала она как обычно голышом. Прекрасна, необыкновенно прекрасна. Только не так, что-то. Он любовался и пытался понять причину беспокойства. Запах? Да, Валдис находился здесь довольно долго. Но…, хмурый сталкер смотрел на девушку. Она повернулась во сне на бок. Красивая грудь скрылась за согнутыми руками. Девушка подтянула стройные ноги, замерла. Чудо из чудес! Только странно сморится на атласной коже маленький синяк на шеи. Такие бывают при страстном поцелуе. Хм, он не помнил, таких поцелуев,
— Стой! — Он обернулся, заспанная девушка сидела на постели грудь качнулась, алые соски задорно навострились. Прекрасна и желанна. — А поцелуйчик любимой девушке?
Она обворожительно улыбнулась и сталкер повернулся к ней. Шагнул, скрипнув зубами. Глаза накрывало красной пеленой. Оля вскочила и вжалась в стену. Её глаза были широко открыты от ужаса. Она боялась не скрипнувших зубов и бешенства в глазах. Оля вообще редко боялась. Охотник чувствовал как потянуло едва ощутимым запахом озона. В глазах прыгали синие искорки… Он вышел прочь. Что ж, теперь уж точно следует о ней забыть. Надо было ещё на её глазах руку себе раскроить, пустить светящуюся кровь не человека, что бы окончательно сжечь мосты. Но он не ушёл сразу. Охотник кое-что обещал Нищему и помня его странную преданность сказанным однажды словам заглянул прежде к нему.
— А чего без стука, да такие скуксившиеся? — Спросил Нищий, сидевший на стуле и закинувший ноги на деревянный стол. Его сколотили из остатков разбитой мебели, под непрерывную матерную ругань, страшно болевшего с похмелья босса, в первую неделю после Нового Года. Стол стоял у стены, напротив дверей. Всё остальное гигантское помещение, занимали только составленные как попало цинковые столы. Бывшая тут когда-то мебель сгинула вместе со спиртным на празднике. Даже стулья покрошили, почти все.
— Я по делу. — Мрачно рёк Охотник.
— Садись. Охот…, ты всё ещё Охотник? — Спросил бандит сквозь улыбку, грозившую расколоть лицо надвое. Сталкер кивнул садясь на кривобокий стул. — С чем же пожаловал к старику, в эту зимнюю пору Охотник? Знаешь, что Марфа учудила?
— Я ухожу.
— Я тут не давно Марфе нашей, говор… То есть как уходишь?
— Так, ухожу. Я пришёл сказать, что вернусь, когда наступит весна, что бы отвести людей на Поле Артефактов. Но отсюда я ухожу, прямо сейчас.
— Эй, парень. — Нищий убрал ноги и опёрся на стол, сверкая глазами. — Так дела не делаются. Ты что творишь? Сказал, бля, сделай!
— Я сказал, что вернусь! — Прорычал сталкер, мигом став похожим на оскалившуюся химеру. — Если хочешь, можешь попробовать остановить.
— Не кипятись. — Босс сидел уже не злой, а крепко удивлённый. Впервые он видел ярость и тихую злобу на этом лице. — Лучше объясни, что с тобой не так?
— Я ухожу. Точка.
— Проклятье. — Нищий не понимал что творится с одним из лучших его бойцов. — Ладно, но ты слово брат, кинул. Запомни. Не придёшь, я…, ты меня знаешь.
— Знаю. — Эхом безразлично отозвался сталкер.
— Ч-чёрт! Пи…ц. Ты мне парень когда-то жизнь спас, помнишь? Я тебе подарок хочу сделать. — Он что-то прикинул в уме. Не любил старый бандит, принимать решения сгоряча. Он становился слишком добр, когда приходилось это делать. Опасно для дела. Бандит махнул рукой. — Похрен. Сейчас, идёшь со своей Ольгой в склад, пацанам скажешь я разрешил, там Крюк сейчас дрыхнет. Берёте, что нужно, бесплатно. По весне жду здесь.
— Я ухожу один. — Прохрипел сталкер и сам удивился сдавленности своего голоса.
— В рот мента еб…ь… — Проговорил Нищий. — Что узнал да? Так ты ж парень, не горюй. Девка молодая, хотелось ей погулять ещё и…, пацана только не трогай. Мне нахер резня здесь не нужна. Тебя убьют, херня выйдет, мне ты живой нужен. А его завалишь, оно тоже…
— Я не трону Валдиса. — Выдавил сталкер, хотя хотел как раз наоборот, посмотреть чего у него внутри. Но он понимал, что не стоит. Валдис, всё же друг.
— Причём тут Валдис? — Изумился Нищий и тут же охнул, под пылающим взором Охотника. — Вот дурак старый! Я то думал ты…