Интендант его Драконьего Превосходительства
Шрифт:
Хоронить себя я была не готова ни в каком виде.
– Боженька, миленький, если это сон, то я хочу проснуться!
– прошептала, истово крестясь.
Не помогло.
Дракончик посмотрел на меня непонимающе, но, похоже, решил, что я просто обмахиваюсь рукой.
Я попыталась вспомнить, как можно убедиться, что все происходящее - реально. От души ущипнула себя за бедро. Ауч! Больно… И бедро какое-то неродное: слишком уж худое и жилистое. А я, пусть и не пампушка, но дама в теле.
Ладно. Допустим! Просто допустим,
– Замуж - не хочу.
– Сообщила я ему.
– Есть идеи, как сбежать от жениха? И, кстати, кто меня за него сосватал?
– Неужели?
– ящер встрепенулся. Засиял пуще прежнего.
– Ты в самом деле готова прислушаться к голосу разума?
– Излагай давай, недодракон несчастный.
– За недодракона - ответишь, - тут же фыркнул мой собеседник. Как будто сам себя пару минут назад не обзывал теми же словами.
– За делеса Грэдига тебя твой отец сосватал, впрочем, с полного согласия мачехи.
– За что он меня так?
– изумилась я.
Если мой сон - болезненная фантазия по мотивам сказки о Золушке, то батюшка должен бы меня любить. Все не по-людски, все неправильно!
– И это забыла? Ты - величайшее разочарование в его жизни, Мартелла! Он рассчитывал, что ты родишься высшей драконицей. Ну, или драконом. А ты явилась на свет такой же разделенной, как он сам, хотя твоя мать была Истинной.
– Матушку я тоже разочаровала?
Дракончик вздохнул и слегка повел крыльями, изображая пожатие плечами.
– Увы и ах!
– драматично провозгласил он.
– Для экти Каисы мы с тобой оказались постыдной ошибкой молодости, о которой она предпочла забыть сразу, как разрешилась от бремени и поняла, что крыльев ее дочери не видать.
Признаться, после этого рассказа мне стало по-человечески жаль бедняжку Мартеллу, которая провинилась перед родителями лишь тем, что родилась не такой, как им хотелось бы.
– И теперь неугодную дочь решили сбыть с рук, - пробормотала я вслух.
– Что с тобой? Ты о себе как о ком-то другом говоришь!
– напрягся дракончик.
– Впрочем, некогда. Бежать надо. Уходить!
Уходить - значит, уходить. А то, неровен час, и правда придут, схватят, выдадут замуж не пойми за кого. Объясняться с дракончиком, что я - не Мартелла, потом буду. Если раньше не проснусь.
– Куда бежать-то?
– Я подвигала руками, ногами, убедилась, что они слушаются, и с кряхтением выбралась из чугунной ванны, заменившей Мартелле гроб.
Дракончик к этому времени немного очухался от удара об стену. Вспорхнул с пола, присел на дальний край ванны - подальше от моих рук и даже ног.
– Драться больше не будешь?
– переспросил на всякий случай.
– Не буду. Прости. Это от неожиданности, - покаялась я.
– Ладно, давай к делу. Тебе переодеться надо. В таком виде ты каждому встречному в глаза бросаться будешь. Сразу заподозрят неладное.
Я
…И навернулись снова!
Платье на мне было белое - но далеко не такое пышное и нарядное, как то, свадебное, в которое я нарядилась перед съемками. Теперешняя моя одежда больше походила на простенький погребальный саван, к тому же, испачканный сажей. А под саваном обнаружилось тощее тело несформировавшейся девочки-подростка: ножки-веточки, ручки-прутики. Полное отсутствие груди и впалый, едва не прилипающий к позвоночнику, живот.
– Кормить Мартеллу любящие родственнички вообще не думали?! И сколько ей… тьфу ты, сколько мне лет?
Я попыталась оттереть следы сажи с ладоней. Похоже, чугунную бадью использовали для сжигания… Чего? Кого?!
– Тебе почти девятнадцать, моя беспамятная человеческая половинка. За общий стол тебя не сажали.
– Дракончик развел крыльями.
– Что перепадало от кухарки, то и ела.
– Значит, еще и кухарка - скряга, - постановила я.
– Так во что ты мне переодеться предлагаешь?
– Я все продумал, пока ты тут… в себя приходила.
– В голосе моего собеседника появились хвастливые нотки.
– Тебе надо пробраться в гардеробную брата и позаимствовать у него дорожный костюм. Роста вы одинакового, хотя он тебя на четыре года моложе. А что слегка свободна одежда в плечах и в поясе будет - то не беда. Главное, сможешь себя за парня выдать!
Спрашивать, для чего мне парнем прикидываться, я не стала. И без того понятно: если тут дочек насильственно замуж выдают, значит, женщины в этом обществе - существа бесправные.
– Дорогу в комнаты брата не помню. Может, сам за ней слетаешь?
– Я сползла с каменного алтаря, на котором стояла чугунная ванна, схватилась за ее край: меня пошатывало от слабости, а ноги не хотели гнуться.
– Не могу! У меня лапки!
– Противный птеродактиль взлетел со своего насеста и продемонстрировал мне когтистые трехпалые ноги. Две штуки.
– Видишь? Как я, по-твоему, и сидеть, и выбирать одежки буду? А дорогу покажу. Все равно отсюда выбираться надо.
– Слушай, а родственники не удивятся, когда пустой гроб обнаружат?
– озадачилась я.
– Не начнут нас искать?
– Об этом я не подумал. О! Надо в него каких-нибудь тряпок и отбросов с кухни накидать. Я их сожгу, и никто ни о чем не догадается!
Дракончик полетел куда-то во тьму. Я заторопилась следом. Света, исходящего от моего провожатого, хватало только для того, чтобы я видела каменные плиты под ногами. По бокам все тонуло в густой вязкой тьме.
Мы выбрались из помещения и оказались на свежем воздухе. На улице, несмотря на ночное время, было немного светлее. Впрочем, оглядываться по сторонам все равно было некогда.