Интенсивная терапия
Шрифт:
А он высказался, что женщина и наука несовместимы. Что моё дело детей рожать. И мне стало стыдно, что он мой отец.
А потом будто и не было всех лет ожидания встречи с ним. Я стряхнула груз, который несла все годы своей жизни, и я готова идти дальше.
Кстати, буду признательна, если ты всё-таки посмотришь мою статью. Самойлова не хочу видеть рецензентом.
С мужем мы поговорили, ты и тут был прав, он бисексуален, хотя всё это в прошлом, это было до меня. А я не имею права судить то, что было до.
Что касается
Ещё раз прости, что вот так ворвалась в твою жизнь. Но я рада, что это случилось. Видимо, Господь решил, что мне очень нужна родная душа и послал тебя.
Спасибо за всё! Пиши, не пропадай, ты мне очень нужен!»
====== Не ведал, не гадал – где найду, что потерял... ======
С утра ушибленное колено ныло так же сильно, но Глеб уже притерпелся. Да и не хотелось оставаться дома – опять нахлынут мрачные мысли, тоска навалится. Лучше уж дохромать до работы.
Невыключенный с вечера ноутбук мигал значком оповещения – новое письмо в почтовом ящике. Поддубный поморщился. Опять какая-нибудь задержка оборудования?
То, что письмо было от Марии, а главное – каким оно было, оказалось началом целой цепочки событий, навсегда изменивших жизнь Глеба Олеговича Поддубного, так лихо переломленной вчерашним сумасшедшим днём.
– Глеб Олегович, можно?
– Да, конечно. Заходите, присаживайтесь. Что случилось, Максим?
– Я заявление принёс на подпись.
– Какое? – Глеб взял протянутый самым молодым биохимиком из своей группы лист формата А4. – Вот как, переводитесь… Не пожалеете?
– Пожалею, Глеб Олегович, сто раз пожалею! Но понимаете, у меня семья, маленький ребёнок… а там очень хороший оклад и сразу квартиру служебную дадут с правом выкупа.
– Понимаю, Максим. Очень хорошо понимаю ваши проблемы. Жаль, что наш институт не может помочь вам их решить. Надумаете возвращаться – позвоните, что-нибудь придумаем.
– Спасибо, Глеб Олегович! Было так замечательно здесь работать! Вы посидите с нами? Коллеги решили мне проводы устроить, я просил не беспокоиться, но вы же знаете, какие у нас боевые дамы… – Максим смущённо рассмеялся.
– Не обещаю, но постараюсь заглянуть. Всего вам хорошего, Максим.
– До свидания, Глеб Олегович.
В другой ситуации Поддубный не сдался бы так быстро и уломал бы перспективного молодого учёного отказаться от преподавания и остаться на кафедре. Но внезапно открывшаяся вакансия оказалась просто подарком судьбы. Кажется, капризная фортуна решила для разнообразия поиграть на стороне Глеба? Отлично!
– Дима, зайдите ко мне. Захватите форму запроса на нового научного сотрудника для моей группы.
Марии Глеб написал вечером. Совсем короткий мейл, не
«Спасибо, Маша. Искренне рад, что ты по-прежнему остаёшься моим другом. Надеюсь, что скоро мы сможем общаться не только по интернету.
Я забрал твою статью у Самойлова, напишу рецензию сам. Он будет кусать себе локти, что упустил такую перспективную разработку, а я с удовольствием за этим понаблюдаю.
Как ты смотришь на то, чтобы после защиты работать в моей группе? Запрос на вашу кафедру я уже отправил факсом и твоё начальство не возражает против перевода. Обсудите это с мужем – для терапевтов здесь много рабочих мест и зарплата выше, чем в вашем городе, я уточнял.
Буду ждать вашего решения».
– Коллеги, больше нет вопросов к Марии Викторовне? – председатель диссертационной комиссии обвёл присутствующих взглядом, все дружно закивали. – Вопросов нет. Что скажет оппонент? Глеб Олегович?
– Тема раскрыта хорошо, но некоторые разделы требуют дополнительных исследований. Я хотел рекомендовать диссертационную работу госпожи Говоровой сразу на докторскую, однако теперь вижу, что ей ещё есть над чем потрудиться. Таким образом, только на кандидатскую – с перспективой дальнейшей разработки.
– В вашей группе, само собой? – Самойлов не скрывал ядовитого сарказма в голосе. – У вас просто талант в нахождении самых многообещающих тем, господин Поддубный!
– А также в подборе талантливых сотрудников и уважительном к ним отношении, господин Самойлов, – Глеб исподтишка посмотрел на Марию и довольно сощурился – она пыталась сохранить серьёзный вид, но смешинки в глазах так и прыгали. – И вы правы, Мария Викторовна с завтрашнего дня работает у меня.
– Благодарю вас, коллеги, заседание диссертационной комиссии закончено, – после этих слов председателя комиссии все поспешно принялись вставать, шумно двигая стульями. – Мария Викторовна, поздравляю вас с успешной защитой диссертации. Сейчас сразу же зайдите в секретариат, возьмите список документов для получения кандидатского диплома.
Глеб не стал дожидаться Марию. Ни к чему его уважаемым коллегам, а уж тем более вечному сопернику Самойлову видеть, как теплеют её глаза при взгляде на своего уже нынешнего шефа, а сам Поддубный не может сдержать широкой, совсем мальчишеской улыбки.
К тому же Марию уже ждали. Глеб на ходу обменялся рукопожатием с мужем Говоровой, меряющим шагами коридор перед дверью конференц-зала. Александр ничего не стал спрашивать – довольное лицо Поддубного было вполне исчерпывающим ответом. Точно так же широко улыбаясь, как сам Глеб, Саша подхватил с кресла букет цветов и поспешил к двери, из которой выходили члены диссертационной комиссии.
Год спустя.
– Игорь, ты слушаешь? Так вот, я ей говорю… Игорь, здесь нельзя парковаться, что ты делаешь?!