Интерьер для птицы счастья
Шрифт:
– Девчонки, вот вы где! А я обыскался! – к живописной группе из подруг и Халаимова опять приблизился Ольгин муж, которого уже очень прилично покачивало из стороны в сторону. – Ну-ка пойдемте обе танцевать! Там такая музыка!
– Мы сейчас с тобой непременно пойдем, – Ольга взяла под руку Кирилла, – а они пойдут чуть позже… – Она показала рукой на Сашу с Халаимовым и с большой неохотой отправилась в танцевальный зал именно в тот момент, когда в коридоре должно было произойти историческое, прямо-таки эпохальное событие.
– Ответь же мне наконец, Саша, – попросил Халаимов, когда Ольга
Саша посмотрела в его красивые печальные глаза и сказала:
– Какая вам разница, Владимир Викторович, что я о вас думаю. На каждое мое «нет» вы найдете – да и находите! – десятки «да» со стороны других женщин инспекции. Разве не так?
– Ты имеешь в виду, что-нибудь конкретное?
– И конкретное тоже. Слухов по инспекции ходит много, но то, что касается моей начальницы, – это ведь не слухи, а правда…
– Саша! – приблизился к ней Халаимов. – Я не буду ничего отрицать, но…
В коридор высыпала группа хохочущих женщин и мужчин.
– Пойдемте лучше танцевать, Владимир Викторович, – предложила растерянная Саша. – А то неудобно так стоять… на виду у всех…
В зале звучала медленная мелодия, и она вынуждена была положить руки на плечи Халаимова. А он вдруг с такой силой прижал к себе ее тело, что она чуть не вскрикнула.
– Сашенька, – зашептал он ей в ухо. – Я виноват… но я не мог предположить, что… полюблю тебя…
Саша в испуге отшатнулась, но он не дал ей уйти от него и продолжил, захлебываясь и запинаясь:
– Со мной давно ничего подобного не было. Да, я менял женщин, как хотел, потому что… словом, они тоже были не против… Сейчас же я только о тебе и думаю… Поверь, Саша… Мне свет не мил… Я люблю тебя так, что… даже не знаю, как высказать это… Одно твое слово, и я разведусь с Ингой! Мы давно уже живем, как чужие… У нее своя жизнь, телевизионная… у меня своя… Вернее, никакой жизни!
– А как же Марьяна Валерьевна? – зачем-то спросила Саша.
– Марьяна Валерьевна утешится. Она очень сильная женщина. Хочешь верь, хочешь нет, но она сама кого хочешь изнасилует. А что касается остальных слухов, то они лишь слухи и есть…
Саша в смятении прижималась к его плечу. Она никак не могла понять, радоваться ей его признанию или нет. Халаимов быстро поцеловал ее в висок. Ни он, ни Саша, занятые друг другом, не замечали, что из-за столика начальства за ними внимательно следит телезвезда российского масштаба Инга Рязанцева. Закаменевшая Инга изо всех сил сжимала в руке фужер все с тем же кислым вином. Она поняла, что с браслетом произошла какая-то ошибка и именно сейчас ее муж танцует с ТОЙ самой женщиной. Ревность уже не колола ее тоненькими иголочками, она вонзила в ее душу такое жало, что знаменитая ведущая еле дышала. Опасения Инги были не напрасны. ЭТУ женщину ей не победить. Она далеко не красавица, но от нее исходит такая тихая прелесть, и она так женственна, что Халаимова вполне можно понять. Именно женственности всегда не хватало Инге. И у нее никогда ее не будет. Она может скупить самые дорогие наряды и умопомрачительную обувь, эксклюзивные украшения в тысячу раз лучше этого дурацкого серебряного браслета, она может сделать прическу в самом модном салоне и с ног до головы вымазаться разжигающими
Музыка закончилась. В продолжение культурной программы намечались какие-то игры, и Халаимов вынужден был отвести Сашу к ее месту за столиком. Она была рада, что получила передышку, потому что совершенно не знала, как реагировать на его признание. Но за столом сразу поняла, что передышки не будет, потому что почувствовала на себе яростный взгляд Марьяны Тереховой. Эльмира пригласила всех пойти поучаствовать в каких-то веселых конкурсах, но Терехова рявкнула, чтобы все немедленно убирались без них, потому что им с Сашей немедленно надо обсудить одно очень важное дело. Саша видела, с каким странным лицом поднялся с места Марьянин муж, и ждала от начальницы чего-нибудь ужасного. И это ужасное тут же незамедлительно последовало.
– Я сотру тебя с лица земли, если ты еще раз приблизишься к нему, – сообщила ей Терехова, постукивая по столу длинными твердыми пальцами в многочисленных кольцах.
– Каким образом? – спросила Саша.
– Я найду способ, – уверенно заявила Марьяна.
Саша в этом не сомневалась, но ей не хотелось сдаваться, и она с вызовом ответила:
– Он любит меня!
– А я люблю его!
– Это ничего не меняет!
– Изменит! Он будет любить меня!
– Вы станете его привораживать? – усмехнулась Саша.
– Мне не надо его привораживать. Я и так с ним сплю.
– На здоровье! – Саша рассмеялась в лицо начальнице, встала из-за стола, выбежала в коридор и чуть ли не кубарем скатилась по лестнице в полуподвальчик гардероба.
Там надевал куртку муж Марьяны Тереховой. Саша бросила на него сочувственный взгляд и подала гардеробщику номерок. Когда она, торопливо одевшись, выскочила на улицу, у дверей ресторана курил Терехов.
– А вы почему так рано уходите? – спросил он. – Кажется, вас зовут Александрой…
– Да, а вас… – Саша поняла, что забыла его имя.
– Владиславом. Но можно и короче – Владом. Вы домой?
– Домой.
– Вас проводить?
– Зачем? – испугалась Саша. Этого только не хватало!
– Поздно уже. – Он взглянул на часы. – Скоро одиннадцать. Вы далеко живете?
– Надо ехать на метро.
– Поехали, – твердо сказал он и решительно взял ее под руку.
До метро они по-солдатски шагали в ногу и молчали. На эскалаторе Терехов спросил:
– Почему в гардеробе вы одарили меня таким презрительным взглядом?
– Вам показалось, – ответила она.
– Ну… я, наверное, неверно выразился. Не презрительным, а таким, мол: бедолага ты, бедолага!
Саша нервно пожала плечами и отвернулась в сторону. Терехов железными пальцам повернул ее лицо к себе и чуть ли не на все метро выкрикнул:
– Все знают, что я… рогоносец, да?
Саша не без труда высвободила лицо и раздраженно бросила:
– Это не дает вам права… – и осеклась, и даже сказала: – Простите…
– Это вы меня простите, Саша… – выдохнул он. – Веду себя, как… не знаю кто… Вы уж точно ни в чем не виноваты.