Интернат (Женщина-апельсин - 2)
Шрифт:
– Нет. К Казимиру я не хочу. Давай посидим в машине немного - и домой. Я всю ночь не спала, волновалась. Поеду спать. Я успокоилась. Вот что хотела спросить... Можно тебя спросить про работу?– Далила посмотрела на Еву внимательно.
– А тебя опять не стошнит?– уточнила Ева.– Тогда давай.
– Что ты говорила про журналиста там, в баре?
– Зачем тебе?
– Ну, мне интересно, должна же я знать, что вообще происходит вокруг!– Далила вдруг разволновалась.– Я перестала понимать, где я живу. Ты только представь. Однажды утром
– Я не включаю телевизор по утрам, - перебила Ева.
– Ну ладно, а тут включила. И вдруг замечаешь, что тебе начинают в новостях рассказывать что-то такое странное. Ну, например, что какой-нибудь Коля Клюшкин спит с Машей или Дашей и по этому поводу жена Клюшкина подала в суд, а дети Клюшкина застрелили учительницу русского языка.
– Кто это такой - Клюшкин?– насторожилась Ева.
– Да он никто, понимаешь, ну, напряги мозги, он образ, только образ! Он выдуман, его нет, а ты слушаешь про него новости каждый день! Ты знакома с президентом Америки?
– Нет, - неуверенно сказала Ева.
– Тебе каждый день талдычат про него по радио и телевизору, что он с кем-то там в молодости развратничал! Он для меня все равно что Коля Клюшкин, понимаешь? Я его не знаю, я не понимаю, почему мне говорят про грехи его молодости! Но наступает такой день, нет, ты подожди!– Далила положила свою руку на руку Евы, не давая ей говорить.– Наступает такой день, и я ловлю себя на том, что прислушиваюсь, хочу знать, чем там кончится суд над Клюшкиным! Это та самая "сплошная жуть и ужас", как ты это говоришь.
– Ладно, ладно, успокойся, ты еще во время рекламы прокладок не звонишь девять-один-один? Я тебя поняла, я только не могу уяснить, что ты хочешь знать про журналиста?
– Я хочу знать, кто убил журналиста.
– Э-э... Которого?– уточнила Ева.
– Про которого вы говорили. Там. В казино!
– Да это просто по тетрадочке Слоника получается, если я правильно все расшифровала, что военная разведка заказала одного журналиста за то, что он раскопал на военных компромат. Я понятно говорю?
– Вполне, - кивнула Далила.
– Ну вот, об этом узнало МВД, то есть органы, они должны журналиста охранять. Это тоже вполне понятно. Внутренние органы журналиста спросили, за что его хотят убить, то есть "почём у тебя рыльце в пушку?". Журналист рассказал. Ему пообещали охрану и воспользовались некоторыми сведениями из тех, что журналист дал. А федералы обиделись, и киллер сработал. Теперь представь того следователя, который это дело сможет раскрутить!
– Это все у нас?– уточнила Далила.
– Федералы, ну фээсбэшники. Это все у нас. Но я тебе рассказала только предположения. Мои. Тебе это поможет теперь смотреть телевизор?
– Я устала.– Далила откинулась назад.– Как я могу помогать людям, когда я ни черта не понимаю вообще.
– Я знаю, в чем твоя беда. Ты не должна говорить про проблемы мира. Ты должна помогать отдельно взятым людям с их отдельно взятыми проблемами. У кого-то запор, кто-то зарезал любимую жену или стреляет подсудимых на допросах. Мне, например, ты помогла.
–
– Понимаешь, я когда их теперь нечаянно убиваю, я делаю это настолько спонтанно и бездумно, как будто выпадаю из времени на это мгновение. Вроде это и не я, а просто мое тело. Само.
– Раздвоение личности, полный примитив, - вздохнула Далила.
– Далила, где твой брат? Нужно найти его и забрать пистолет. Это серьезно, правда, отстрельщик сбежал. Он будет меня искать.
– С моим братом все беспросветно. Он ударился в разврат, как только узнал, что ты жива и здорова. А до этого беспробудно пьянствовал. Если ты сунешься на дачу, тебе придется выкидывать оттуда нескольких краснозадых девиц, ядреных и весьма в теле. Мне это уже надоело. А твой пистолет у меня. Я тебе обязательно его верну, как только пристрелю этого.., как его, рыжего. Спонтанно и бездумно. Ладно, не нервничай. Шутка. Дай мне свои ключи от квартиры, я завтра же заброшу по дороге на работу.
– Ты должна быть очень осторожной. Отстрельщик иногда путает женщин.
***
Отстрельщик Хрустов, привязав Васю Денисова к шведской стенке в спортивном зале, сидел напротив на стуле и прислушивался к шуму проезжающих за окном машин.
Окна спортзала, с вычурными решетками, выходили на улицу почти на уровне земли. Уставшие шины изможденно месили и месили снег.
Хрустов посмотрел на часы и решил потревожить Денисова. В темном и большом пространстве зала огни недалеко проезжающих машин бегали где-то под потолком. В их беспокойном свете Хрустов увидел, что Денисов очнулся и смотрит осторожно из-под прикрытых век.
Хрустов удовлетворенно кивнул и вернулся к стулу. Он решил все-таки зажечь свет. Включив две направленные лампы, разложил на стуле оружие свой любимый "кольт" новой модификации и старый "вальтер", который он осторожно вывалил из коробки.
Денисов закрыл глаза, попробовал расслабиться. Ему не дал это сделать страшный и неприятный звук. Открыв глаза, Денисов в ужасе увидел, что Хрустов тщательно натягивает резиновые перчатки.
– Хрустов, - сказал он быстро, - кончай спектакль. Я же сделал все, как ты хотел, я отвез тебя в Турцию! Что ты задумал?
– Ты меня совершенно не интересуешь, - ответил Хрустов, подошел к Денисову и заклеил ему рот, надорвав зубами липкую ленту.
После этого он осторожно взял со стула старый "вальтер" и попробовал прицелиться. Прицел был ни к черту. Хрустов удивился, вспомнив простреленную Евой муху на стене. В "вальтере" был только один патрон. Если Хрустов не убьет одним выстрелом - а в голову Хрустов страшно не любил стрелять, - придется добивать Денисова. Это было очень некстати.
Сначала Хрустов, тщательно прицелившись, растопырив пальцы, осторожно нажал на курок старого "вальтера". Он должен был попасть Денисову в сердце. Прислушиваясь, в паузе между проехавшими шинами, Хрустов услышал всхлипывающее тяжелое дыхание. Он чертыхнулся, прошелся туда-сюда, успокаиваясь. Осмотрел стену сзади лестницы. Пуля не вышла. Взял свой "кольт", любовно погладил его, встал боком, расслабился и выстрелил еще раз.