Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Стругацкие Аркадий и Борис

Люди — они, вообще, хорошие?

Сергей. Москва, Россия — 22.11.00

Люди — они, вообще, очень разные… И в каждом человеке понамешано всякого — и доброго, и злого.

Насколько сильно (в связи с нашим ускоренным переходом в мир «хищных вещей»), по Вашему мнению, уменьшилось количество людей, для которых понедельник начинается в субботу?

Дмитрий Конев. Тверь, Россия — 24.04.02

Думаю, что доля таких людей даже увеличилась. Не забывайте: для любого бизнесмена понедельник

тоже начинается в субботу. Как ни кощунственно это звучит. Цели — разные, но средства достижения (в частности, работа на износ, работа в охотку, принцип «работа превыше всего») в значительной степени тс же.

Вы согласны с тем, что не существует альтруизма в чистом виде? Всё, что делает человек, он делает ради себя любимого. А с помощью чего можно угодить себе? Например: любовь, друзья, работа — вещи не бескорыстные. Мы дружим или любим, и это приятно нам в первую очередь. Конечно, ради друга можно сделать что-то в ущерб себе. Но с этим приходится мириться, иначе потеряешь его и, как следствие, навредишь себе. И как можно добиться счастья (опять же угодить себе), не имея денег?

Гольдман Андрей. Хайфа, Израиль — 14.05.01

Да, это знакомые рассуждения. Скорее всего, альтруизма, на сто процентов лишенного «корысти», и в самом деле не существует. Если под корыстью понимать, разумеется, не только такую убогую вещь, как деньги, а вообще — любую положительную эмоцию счастье, удовлетворенность, вспышку самоуважения и т. д.). «Альруизм есть эгоизм благородного человека», если угодно.

Какие они, герои «Понедельника…», сегодня? Можно ли считать ими трудоголиков из различных коммерческих фирм?

Гринчевский Игорь. Москва, Россия — 01.11.03

Трудоголик он и есть трудоголик. «Человек понедельника». Думаю, энергичный бизнесмен — в этом смысле — ничем не отличатся от энергичного мэнээса. Цели могут не совпадать, но средства те же: труд, труд и труд, да здравствует Понедельник! Правда, возникает сразу же вопрос: а палачи-трудоголики бывают? Или стукачи, скажем? Видимо, все-таки, цель облагораживает средства, но никак не наоборот.

В конечном итоге каждый стремится заработать побольше денег. Писатель выдает товар в виде книги, музыкант в виде песни. Стали бы Вы писателем, если бы это не приносило дохода? Наверное, нет.

Гольдман Андрей. Хайфа, Израиль — 14.05.01

Глубочайшее заблуждение! Деньги — это мелочь в сравнении со Славой, Властью, Гордостью собой, Стремлением к совершенству, удовлетворением любопытства и прочими суперстимулами человеческой деятельности.

А все друзья пытаются убедить меня в обратном.

Гольдман Андрей. Хайфа, Израиль — 14.05.01

Ваши друзья абсолютно не правы. Деньги вообще не способны быть самоцелью. Сами по себе они бесполезны и даже иногда вредны. «Деньги нужны человеку для того, чтобы никогда о них не думать», — вот самый верный принцип отношения к презренному металлу. Все самое ценное, что есть у человека — здоровье, любовь, творческие успехи, дружба — совершенно невозможно приобрести за деньги. Ни за какие. За деньги можно получить только эрзацы всего этого. Недаром Ремарк сказал: «Все, что можно

приобрести за деньги, обходится дешево».

Но в то же время я уверен, что Лукьяненко и др. молодые писатели не в последнюю очередь думают о доходах, начиная писать очередной роман.

Гольдман Андрей. Хайфа, Израиль — 14.05.01

Ну, жизнь есть жизнь. Приличная квартира, обеспеченное существование, материальная независимость… О деньгах приходится думать — особенно, если у тебя семья, за которую ты несешь всю полноту ответственности. Да и вообще, «думать о деньгах не в последнюю очередь» — ничего плохого в этом нет. Плохо, если человек думает о деньгах в ПЕРВУЮ очередь.

Меня зацепило Ваше высказывание: «Творчество — это всегда насилие над обезьяной, которая живет внутри каждого из нас». Разве? Всегда ли? Не могли бы Вы немножко развить эту тему?

Тигран Закоян. Москва, Россия — 08.03.02

Обезьяна не хочет работать вообще. В том числе — и творить. Обезьяна желает сидеть в удобном кресле, положив вытянутые ноги на ближайшую табуретку, и тянуть (из бутылки) пивко, бездумно глядя в мерцающий экран, где происходит «чего-то необременительно забавного». Это — естественное для обезьяны — желание надобно преодолевать каждый раз, когда садишься (вообще берешься) за работу.

В Вашем интервью Вы неоднократно поминали «внутреннюю обезьяну» примерно в таком контексте: «бороться с ней надо — она за пиво и телевизор, а ты ее по сусалам…» Как во всякой борьбе будут победители и побежденные. Может, дело как-нибудь миром решить? Все-таки своя обезьяна-то!

Ведь как всякое животное, обезьяна опасна, когда загонишь ее в угол (где она клыки будет щерить). Так может лучше не бороться, а разрешить-таки ей себя проявлять? Только вот где остановиться?

Михаил Орлов. Москва, Россия — 22.03.03

Помнится, я предлагал не только «бороться» с обезьяной, но еще и пытаться «уговорить ее». Или выдрессировать. В общем, обойтись миром. Важно, на мой взгляд, с нею совладать, а уж как именно это получится — вопрос второстепенный.

Как определить, находится ли человек на своем месте, своим ли занимается делом? Тогда ли это, когда работа доставляет ему искреннее удовольствие, или когда, в том или ином смысле, у него получается, есть видимые результаты труда, или, используя Ваш образ, «обезьяну» внутри себя не приходится принуждать к работе? Или только тогда, когда перестаешь задаваться этим вопросом?

Аня Кельберт. Cambridge, UK — 22.04.02

Если работа результативна, значит, человек на своем месте. (В этом случае, кстати, он, как правило, доволен и работой, и собой.) Каким же именно образом получен результат — мучительным насилием над собой, или легко, играючи (Моцарт), или планомерными, рассчитанными действиями (Сальери) — это уже неважно.

Герои не рождаются в пустоте — героев порождает среда. Чем жестче среда, тем сильнее герои. Стремясь к «идеальному» обществу, не убиваем ли мы такую среду? Не создаем ли мы некий парниковый эффект? Нет ли тут, по-Вашему, некоего диалектического противоречия?