Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью
Шрифт:
Не один раз (и в интервью, и в «Комментариях…») Вы писали, что «Малыша» Вы цените чрезвычайно невысоко в силу абсолютного отсутствия социального подтекста. Но, по-моему, для того чтобы литература была хорошей, она вовсе необязательно должна быть социальной.
Алексей. Н. Новгород, Россия — 17.01.04
Стоит ли заниматься таким вот «рейтингованием»? Ведь все это — дело вкуса и прежде всего вкуса. Да и как мне, автору, «забыть о социальности» собственных повестей? Для меня «Малыш» и еще пара-тройка повестей навсегда теперь останутся в ранге «произведений,
Является ли эпилог навязанной редактором попыткой смягчить впечатление, оставить надежду на хороший конец, или дело не в этом?
Леонид Бунич. Москва, Россия — 21.04.00
Ну уж нет! Позвольте с Вами не согласиться. Во-первых, без эпилога читатель останется в полном недоумении относительно дальнейших контактов Малыша с землянами. Сохранятся ли эти контакты или нет? А если сохранятся, то в каком именно виде?.. А кроме того, эпилог, по-моему, неплохо написан и сам по себе — трогательная картинка и забавная беседа двух симпатичных человеков.
Что такое абстракции Парсиваля?
Владислав. Москва, Россия — 06.10.05
Представления не имею! Какие-то умопостроения, переходящие в компьютерную реальность. Люди будущего играют с ними, как древние греки играли с числами и геометрическими фигурами.
Наблюдая за своим сыном младенцем, я вдруг понял один из эпизодов в Малыше. Тот момент, когда земляне предложили ему пищу. И его странная поза с запрокинутой головой и «еду нельзя трогать руками». Это же кормление младенца! Воспитатели Малыша воспроизвели питание младенцев и сохранили этот способ для Малыша вплоть до его взросления. Правильно ли я предположил?
Marat. Сакраменто, США — 27.12.01
Абсолютно правильно. Авторы имели в виду именно это. Фауна планеты малочисленна и ядовита, поэтому Воспитатели приняли свои меры.
Майя, тоже, впрочем, еще тот фрукт. Идея с нажатием кнопки на обруче, чтобы спугнуть ребенка, не вяжется ни с каким вариантом гуманизма. Или я чего-то не поняла, или мотивация не выдерживает критики.
Ия. Россия — 28.03.01
Отчего же. Майя — в отличие от всех прочих участников контакта — одна только искренне и от всего сердца заботится о судьбе Малыша. Она знает, что чем дальше будет развиваться контакт, тем больше горечи появится в его жизни. Поэтому она и принимает единственное, как ей кажется, правильное решение: раз и навсегда «обидеть» Малыша так, чтобы он больше НИКОГДА не выходил на контакт. Она ошиблась, конечно, но намерения у нее были самые благородные.
«А вот о Майке он не спросил ни разу. Когда я сам попытался заговорить о ней, он просто встал и ушел. И точно так же встал и ушел, когда я однажды, к слову, принялся объяснять ему, что такое ложь…» Малыш (малыш ведь!) просто обиделся наглухо? Или для получившегося из земного младенца путем приспособления его к внеземной жизни существа представление о лжи травматично психологически? Или это собственное отношение авторов к поступку Глумовой, а может быть, и к концепции «лжи во спасение» в
Тиграм Закоян. Москва, Россия — 26.09.04
Выражаясь Вашими же словами, «Малыш обиделся наглухо». В его представлениях о Мире и Людях понятие «ложь» отсутствовало абсолютно и безоговорочно. Никаких там «лжей во спасение»— ложь отвратительна, непростительна и непереносима, точка, конец рассуждениям. Соответственно он и отреагировал на поступок Майки. Которая, разумеется, (вместе с авторами) хотела ему только добра.
Вопрос у меня к вам — дословное повторение вопроса Горбовского к Комову. «Как вы представляете себе дальнейшую судьбу Малыша?» Не может же он всю жизнь сидеть на берегу океана и мешать Стасю (и тем, кто придет после Стася) спать своими вопросами? Он рано или поздно вырастет, а значит, ему нужно будет выбирать, что делать дальше.
Вадим. New York, USA — 10.03.03
Мы никогда не задумывались над этим вопросом. Мы понимали, что анализ такого рода обязательно приведет к необходимости писать продолжение, а этого мы совсем не хотели. Мы очень устали работать над «Малышом» и очень хотели расстаться с ним навсегда.
И второй вопрос, имеющий отношение к первому. Если я правильно понял повесть, земляне, оставив попытки прямого контакта с аборигенами, все же остались на планете, пусть лишь установив там интерактивную связь с Малышом. Удовлетворило ли это аборигенов? Как-никак: «Люди уйдут, и это будет хорошо».
Вадим. New York, USA — 10.03.03
Но «люди ушли»! Остались средства связи и машины — игрушки для Малыша. Аборигены вполне удовлетворены. Все довольны. Временно. А возникающие затруднения, надо думать, будут разрешаться по мере их возникновения.
Почему, на Ваш взгляд, «Пикник» оказался, пожалуй, единственной русскоязычной НФ книгой, которую понял и принял Запад? Считаете Вы этот факт следствием достоинств книги или, наоборот, ее недостатков?
Felix Kogan. New York, USA — 26.06.99
Я не уверен, что Вы правы. «Пикник», действительно, лидер по переводам (38 изданий в 18 странах, по моим неполным данным), но «Трудно быть богом» уступает ему совсем немного (35 изданий, 17 стран), да и «Улитка» не сильно от них отстала (15 стран, 27 изданий). У меня такое впечатление, что «Пикник» вырвался вперед просто потому, что ему помогла слава «Сталкера» Тарковского. Но, может быть, я и заблуждаюсь.
Кто из Вас придумал саму концепцию Зоны и как Вам удалось с такой точностью предвидеть людское поведение?
Алексей. Казань, Россия — 19.11.00
Концепция, а правильнее было бы сказать — «ситуация» — Зоны возникла у нас совершенно случайно, во время прогулки по лесу в поселке Комарове, когда мы наткнулись на следы, оставшиеся от стоянки каких-то нерях-автомобилистов. Что же касается «предвидения людского поведения», то что тут скажешь? Старались!
На мой взгляд одно из ваших удачных произведений — «Пикник на обочине». Чья идея создания этого рассказа — Аркадия или Бориса?