Интервью с ректором
Шрифт:
— Видимо, в этом году ректор все же решил уделить время академии, — жуя, произнесла Нира.
— В смысле?
— Обычно за все отвечает его заместитель. Из-за того, что он Неррс — ну, ты понимаешь — он больше времени проводит при дворе, чем в академии. В академии же только подписывает бумажки и толкает речь на всяких мероприятиях.
— А кто заместитель?
— Кто был заместителем, — поправила меня Нира.
— Амелия Росс, — пробормотала я, опуская взгляд. Родственница верховного судьи Кантора.
— Верно, — довольно ответила Нира. —
— Доброе утро. Как настроение? — за наш стол плюхнулся Честер, разместил перед собой поднос и как ни в чем не бывало принялся за трапезу.
— Доброе утро, — поздоровалась я, мысленно пытаясь прикинуть, как намекнуть парню, что его тут не ждали.
— Боги, Чес, что тебе нужно? — Нира закатила глаза. — Если тебе понравилась Эрна, так и скажи. Вместо того, чтобы таскаться за нами по всей академии.
— А что, если и правда понравилась? — Честер повернулся ко мне и нахально подмигнул.
— Ну так пригласи ее на свидание, — иронично посоветовала Нира, пока я пыталась оправиться от шока.
Что вообще происходит?!
— А что ты делаешь на выходных, Эрналия? — Честер вновь обратился ко мне с широкой такой ухмылочкой.
Я взяла себя в руки — так нахально на свидание меня еще никто не звал! — и ответила:
— Выходные у меня плотно расписаны.
Идти на свидание с Чесом? Ну уж нет. Во-первых, я себе дала зарок, что никаких отношений во время учебы. Особенно в ВАКе. А во-вторых, бабушка уже множество раз повторяла, что мне не стоит тратить время на парней, что она уже выбрала для меня выгодную партию. Имя “счастливчика” не называлось, потому я не особо переживала на сей счет.
Решать проблемы по мере поступления, так я решила.
— А будни?
— Будни тоже, — вежливо ответила я.
— Что, совсем-совсем нет свободного времени? — Казалось, парень даже не обиделся. Только хитро сощурился.
— Совершенно, — подтвердила я.
— Думаю, я найду выход из сложившейся проблемы. — Честер еще раз подмигнул и, захватив свой поднос, направился к друзьям. Те и внимание не обратили на то, с кем он сидел.
— Проблемы, — фыркнула я. — Никакой проблемы я не вижу.
— Проблемы начнутся, когда он и правда найдет выход. — Хихикнула Нира. — Так как у тебя с рисунком?
— Рисунком?
— У нас первой парой современный рисунок. Тоже Скихс преподает. И на этой дисциплине он по-особенному лютует.
Почему он лютует по-особенному, я поняла уже на паре. В кабинете нас ждало семнадцать мольбертов, по количеству студентов в группе. Скихс же завис в самом центре аудиторию недовольным коршуном.
— Вы ничего не понимаете в современном искусстве, — талдычил мужчина лет пятидесяти. — Мне нужны ваши тайные желания, излитые на бумагу. Ваши эмоции, в конце концов.
Нира тихо хихикнула за соседним мольбертом. Согласна, лысый преподаватель в меховом жилете
— Я бы на вашем месте так не радовался, студентка Эшли. Может, вы и хороши в классическом рисунке, но явно не в современном.
Фирс вообще сидел и что-то строчил в своем блокноте, не обращая на профессора никакого внимания. Я же думала о том, что мне делать. Верхом моего художественного ремесла был рисунок домика в подарок бабушке на Первый день. Тринадцать лет назад. Когда мне было пять.
— А теперь возьмите краски и покажите, на что вы способны!
Я сомнением потрогала кисть. Вроде не кусается. Осторожно макнула ее в темно-коричневую краску и прочертила на холсте полоску — это будет землей. Для того, чтобы нарисовать дом использовала темно-серую. Но рука подвела, и ровные линии стали слишком кривые. Я даже язык от усердия прикусила, но исправить нарисованное никак не выходило. Следующим элементом картины стало солнце, вот только вышло оно грязно-желтого цвета, слишком плохо я промыла кисть.
Художник во мне умер, судя по всему, так и не родившись, а потому получалась у меня откровенная дрянь. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление, попыталась нарисовать деревья. К этому моменту солнце начало течь. Натурально так, вниз к холсту, из-за чего на картине тут же появились дурацкие грязно-желтые разводы. Попыталась избавиться от последствий белой краской, но сделала только хуже.
На холсте изображалась грязная клякса, никак не походящая на мои “тайные желания”. Разве что на скрытые эмоции.
— Отлично! Прекрасно! Удивительно! — раздалось за спиной, от чего я вздрогнула и поставила еще один мазок неопознанного цвета. — Сразу видно, что у вас есть талант, студентка Браунс.
Это он мне говорит? Серьезно? Может, он меня с кем-то перепутал?
Но нет, махнув рукой, он развернул мольберт к остальным студентам, стоящим кругом, и продемонстрировал мои труды. Я залилась краской. И в прямом, и в переносном смысле.
— Вы только посмотрите какие линии! — восхищался профессор Скихс. — Какая уверенная рука!..
Я с сомнением покосилась на руку, в которой все еще была зажата кисть.
— Какой необычный мазок!
Очень уж мне захотелось пошутить про мазок, но я сдержалась.
— Начисляю вам десять баллов, Браунс! Вы единственная, кто понял, в чем заключается задание.
Серьезно? Или это какая-то шутка?
Я спешно осмотрела лица одногруппников. По ним сложно было судить. Фирс, судя по всему, так и не приступил к своему рисунку, все строчил в блокноте. Остальные же, судя по развернутым одним взмахом преподавательской руки мольбертам, пытались изобразить что-то по-настоящему годное. Кто-то рисовал фрукты и овощи, кто-то пытался порадовать неплохими портретами. Нира вообще нарисовала свой сегодняшний завтрак. Причем так натурально, что казалось, протяни руку и можно потрогать нарисованный ею бекон.