Интим предлагать!

Сакру Ана

Сколько?! У меня отвисает челюсть.

Кошусь на дергающийся на полу член совсем другим взглядом. Тоже мне, элитный агрегат… А я еще его жалела!

Затем перевожу беспомощный взор на покупателя. Пару тысяч я бы и сама ему заплатила, лишь бы ушел, но лишней тридцатки у меня нет.

– Не могу, ну правда не могу. Давайте я вам книгу жалоб дам, оставьте там свой номер. Может, директор наш передумает, – придумываю на ходу.

Дядька тяжело вздыхает, буравя меня налитыми кровью глазами.

–

Девочка, ты мне предлагаешь всё это другому мужику рассказать? Поплакаться? – интересуется тихо, но ядовито.

– Ну а как еще, – развожу руками.

Дядька поправляет на носу сползающие очки, открывает рот, чтобы продолжить нашу увлекательную беседу, но тут снова весело звенят гениталии- бубенцы у входной двери.

Кто-то пришел.

Шумно выдыхаю, не в силах скрыть облегчение, но через секунду снова напрягаюсь – вдруг еще один такой же оскорбленный покупатель? Что я с ними двумя буду делать?

Ну, Анюта, ну держись… Убью! Если сама выживу.

Однако вопреки моим страхам замечаю, как дядька в очках недовольно скукоживается и будто бы становится меньше. Судя по всему не хочет ругаться при посторонних.

– Ладно, Анечка, член пока отдай, и я пойду, – он косится на коридор в ожидании нового посетителя.

– А книгу жалоб? Будете писать? – интересуюсь.

– Я тебе не писатель. Член давай, – ворчит.

– Хорошо, – беру его черный пакет, валяющийся на прилавке, и, обмотав им руки, ловлю прыгающий по полу член.

Он возмущенно трепыхается, словно не желает возвращаться в дом к такому суровому хозяину. В чем-то я его понимаю.

– Прошу, – отдаю мужику танцующий и жужжащий пакет.

– Анна, я еще зайду, – грозит мне пальцем дядька.

Я с готовностью активно киваю. Пусть заходит, только уже без меня.

– До свидания, – вежливо бормочу, переключая внимание на нового посетителя, только что вступившего в маленький торговый зал.

И замираю в шоке.

Нет. Не. Может. Быть.

Я моргаю.

Моргаю еще раз.

Но реальность жестока, и картинка не желает меняться.

К моему прилавку приближается тот самый идеальный Руслан.

Глава 5.

Раньше, читая в так любимых мною любовных романах про поджимающиеся пальчики на ногах, я всегда закатывала глаза.

Ну вот что это за реакция?!

Будто героиня не любовь свою увидела, а на ежа наступила. Да и в половине моей обуви пальцы на ногах не так-то легко поджать чисто физически. Но именно сейчас я чувствую, как делаю именно это. Правда поджимается у меня вообще все: пальцы на ногах, пальцы на руках, попа, живот и даже шея стремится врасти в плечи.

Это же он – мужчина моей мечты! Вот он идет… Приближается. На нем темные

джинсы, темная толстовка, поверх которой надета утеплённая жилетка. Я смотрю на него – он так близко. Как в сказке! Разве я могла мечтать о том, чтобы встретиться с ним где-то кроме кофейни? И уж тем более в таком развратном и неоднозначном месте?! Это насмешка судьбы, ее смачный поджопник!

Что он подумает обо мне?

Что о нем подумаю я?

Мой идеалити посещает такие места… Горькая правда… Истина, которая махом сбивает над его головой нимб, которым я его наградила.

Мысли лихорадочно мечутся в голове и вперед выскакивает та, что советует спрятаться под прилавок, пока стремительно теряющий баллы идеальный Руслан во все глаза провожает слегка удивленным и немного заинтригованным взглядом мужика с вибрирующим черным пакетом. Его тяжелые шаги становятся все глуше, а затем железная дверь хлопает с таким грохотом, что стекла витрин жалобно звякают в ответ.

Может, Руслан хотя бы не узнает меня? Но когда он поворачивается ко мне и выгибает темную бровь, вежливо улыбнувшись, я понимаю – узнал.

Я мигом перекрашиваюсь в бордовый, а ханжа во мне впадает в полуобморочное состояние.

– Какой-то у вас клиент… неудовлетворенный, – произносит Руслан бархатистым низким голосом, в котором отчетливо улавливается ирония, – вы что-то ему сделали?

Если я буду молчать, я сойду за манекен?

Но Руслан так смотрит, будто видит меня насквозь, и мне приходится отозваться:

– Продала его жене силиконовый член, который оказался лучше, чем его настоящий, – едва слышно бормочу от охватившей робости.

Пару раз моргнув, мой идеал, который, как оказалось, посещает совсем не идеальные места, расплывается в уже настоящей улыбке, являя мне и миру умопомрачительные глубокие ямочки на щеках, и я, скрипя душой, снова накидываю ему те баллы, которые забрала.

– Действительно жестокое преступление! – усмехается, после чего говорит уже серьезно. – Привет! Кажется… мы знакомы? – его глаза носятся по моему лицу, потом опускаются на бейдж и ловят удивление. – Кофейня. В трех кварталах отсюда… – уточняет слегка растерянно.

Я ни за что не признаюсь, что мы знакомы! Мне стыдно! Я бы в жизни сюда работать не пошла. Я на витрины-то смотрю, закрыв глаза. И да, я в курсе, что любая работа – не стыдно, но мне сейчас именно стыдно!

– «Сытый лис»… – подтверждаю, стараясь звучать непринужденно, – да. Там моя сестра работает. Мы близняшки. Однояйцевые, – тараторю пулеметной очередью. – То есть из одного яйца. Как из ларца… – нервно улыбаюсь.

Господи, что я несу? Зачем я вываливаю эту совершенно ненужную информацию?