Интимная сексуальная жизнь знаменитых людей

Уоллес Ирвин

Большая часть литературных произведений Натали Барни благосклонно принимались и публикой, и критиками. И все же Натали была во многом очень похожа на своего друга Оскара Уайлда, который сказал однажды: "В свою жизнь я вложил свой гений; в свои же произведения я вложил лишь свой талант". Влияние литературного таланта Натали испытали на себе такие известные французские поэтессы как Луан де Пужи и Рене Вивьен. Натали всегда была волевой, собранной и независимой. Жизнь свою она рассматривала как бесконечную цепь любовных приключений. Она была чрезвычайно чувственной и уже в детстве довольно часто мастурбировала в ванне. Однажды она сказала: "Да, уже в 12 лет я точно знала, что мне нравится, и я твердо решила, что ничто и никогда уже не повлияет на мои вкусы и пристрастия". Ее трудно было назвать красавицей, но она останавливала на себе взгляды мужчин своей необычной и привлекательной внешностью. Одежда Натали почти всегда была ослепительно белой. Многие мужчины старательно пытались ухаживать за ней, но Натали оставалась "другом для мужчин, любовницей для женщин". Ей нравились по-настоящему женственные женщины, и однажды она заметила

по этому поводу: "Зачем стараться хоть в чем-то походить на наших врагов?" Сексом она любила заниматься в любое время суток и в любых условиях и обстоятельствах: в лесу и на берегу реки, в театральной ложе и в автомобиле. В ней всегда жила нестерпимая жажда завоевать сердце любой понравившейся ей женщины. Иногда любовницы Натали, устав от ее многочисленных измен, пытались порвать с ней отношения. Успеха в этом добивались очень немногие. Одна из ее бывших любовниц, которая навсегда отказалась от сексуальных связей с женщинами и даже вышла замуж (за мужчину, естественно), случайно встретив Натали несколько лет спустя, позже сказала: "На несколько минут я просто забылась и совершила сладкий грех, полностью отдавшись ее ласкам…"

Более или менее продолжительные сексуальные отношения Натали поддерживала в своей жизни с более чем 40 партнершами, не считая бесчисленных коротких любовных связей со случайно встреченными женщинами. Первая сексуальная связь была у нее в 16 лет. Первой же любовной историей, которой она прославилась, была ее связь со знаменитой красавицей, поэтессой Лианой де Пужи. Натали было 22 года, когда она познакомилась с Лианой, начала за ней ухаживать и, наконец, завоевала ее душу и тело. Лиана была тогда самой знаменитой куртизанкой и в перерывах между своими любовными связями с принцами, графами и другими мужчинами из высшего свет она начала делить свою постель с Натали, предпочитая все больше времени отдавать именно ей. Несколько лет спустя, когда Лиана уже была замужем за принцем, она при встречах позволяла Натали ласкать себя только выше талии. Натали позже писала, что Лиана была в ее жизни самым большим чувственным наслаждением, а Лиана несколько ханжески назвала Натали своим "величайшим грехом". Однажды, когда Лиана отдавала свое время очередному избраннику из высшего света, Натали познакомилась с Рене Вивьен, блестящей поэтессой, и влюбилась в нее. Рене мучила навязчивая идея преждевременной смерти. Она тяжело переносила измены Натали и неоднократно пыталась с ней порвать. В подобных случаях Натали прибегала, например, к таким невинным шуткам: она одевалась во все белое, и ее доставляли к дверям дома Рене в белом гробу. Рене в конце концов привыкла к выходкам Натали и научилась не обращать на них никакого внимания. Через несколько лет Рене умерла от того, что ее подруги назвали "добровольным увяданием". В последние дни жизни Рене весила около 30 килограммов. Натали после ее смерти укрепила свою репутацию роковой женщины.

После Рене Вивьен у Натали было много других любовниц. Иногда сразу несколько из них жили одновременно в ее доме на улице Жакоб. Величайшей ее проблемой было поддержание мира в своем гареме. Долли Уайлд, например, которая и умом, и внешностью напоминала своего дядю Оскара Уайлда, тяжело переживала измены Натали и начинала тогда злоупотреблять алкогольными напитками и наркотиками, а однажды даже вскрыла себе вены на руках. Ее с трудом спасли. Долли, тем не менее, была изгнана из дома Натали, когда этого потребовала ревнивая Ромен Брукс, молодая американка, проживающая в Париже и изучающая там живопись. Когда говорила Ромен, Натали повиновалась.

С Ромен у Натали была самая продолжительная и самая серьезная связь. Они повстречались, когда обеим было уже под сорок, и прожили вместе, иногда расставаясь, затем сходясь опять, почти 50 лет.

Но и в пожилом возрасте Натали не могла отказать себе в удовольствии и часто проводила время с женщинами. Когда ей было 82 года, она познакомилась с 58-летней женой отставного посла, которая никогда прежде не имела сексуальных отношений с женщинами, и соблазнила ее. Эти отношения Ромен покорно сносила 11 лет, а затем в 94-летнем возрасте она навсегда покинула ее. Ромен умерла через 2 года, а еще через два года умерла и Натали. Похороны Натали, как и все ее салоны, состоялись в пятницу.

Джозефин Бейкер

3 июля 1906 года - 12 апреля 1975 года

В 20-х и 30-х годах нашего века танцовщица и певица Джозефин Бейкер стала первой черной исполнительницей, достигшей уровня звезды первой величины в Фоли Бержер в Париже, а также первой чернокожей американкой, достигшей всемирной известности. Она покорила весь Париж после первого же своего выступления, станцевав чарльстон. Из одежды на ней при этом было украшение из красных и голубых перьев, укрепленное на бедрах.

Ее мать, Кэрри Смит, рассказала Джозефин, что ее отец был испанцем, которому родители запретили жениться на негритянке. Когда Джозефин была еще совсем ребенком, мать отправила ее жить к бабушке. У девочки был прирожденный музыкальный дар, по субботам она стала выступать в импровизированном оркестре, состоящем из соседей, таких же непрофессиональных музыкантов. Когда Джозефин вернулась к матери, та была уже замужем, и у нее появилось еще трое детей. Вся семья жила в однокомнатной лачуге в беднейшем районе Сент-Луиса. Как старший ребенок в семье, Джозефин рано начала работать. Она стирала и мыла полы в домах, где жили белые семьи, и до конца жизни запомнила жестокость и издевательства, с которыми

она там иногда сталкивалась. Она запомнила и доброту одной белой семьи, Мейсонов, которые однажды взяли ее с собой в театр, куда она попала впервые в жизни, а затем и разрешили ей соорудить свой собственный самодельный театр в подвале их дома. Хозяйка выгнала ее из того дома после того, как сама Джозефина рассказал ей, что ее муж иногда заходит к ней в комнату ночью, когда она спит в кровати, смотрит на нее и тяжело дышит. В поисках работы 13-летняя Джозефин обратилась в местный театр и была туда принята. В тот же вечер она покинула Сент-Луис в качестве служанки певицы театра Бесси Смит. Позже, по совету Бесси Смит, она начала петь в хоре в клубе "Коттон" в Нью-Йорке. В 1925 году Бейкер выехала в Париж как участница"Негритянского ревю". Когда ее попросили выступить в Фоли Бержер, она несколько часов продержала ведро с кусочками льда около груди, чтобы упругость и форма той части ее тела не разочаровали бы зрителей. Во время дебютного выступления единственной деталью одежды на ней был пояс, сделанный из бананов. Ее дикие экзотические движения во время исполнения танца многократно отражались в зеркалах, стоящих за ее спиной. Бейкер танцевала, а затем, импровизируя, запела. В конце выступления Бейкер запрыгнула на стоящее на краю сцены банановое дерево и скрылась за его листьями. Ее проводил гром оваций. Потрясенные парижане поверили в то, что в этот вечер они наконец-то увидели настоящий образчик американского негритянского джаза. После первого же выступления Джозефин стала сенсацией Парижа и подлинной королевой Фоли Бержер.

Когда разразилась вторая мировая война, Бейкер стала активной участницей французского сопротивления. Она, в частности, сумела добыть и переправить союзникам оригинал итальянско-немецкого шифроблокнота. Мужем Бейкер был Жан Леон, бизнесмен еврейской национальности, что сразу же привлекло к ней внимание гестапо. Было принято решение уничтожить ее без лишнего скандала. Когда Джозефин была приглашена на обед самим Германом Герингом, ее предупредили, что ее горячее, блюдо из рыбы, содержит цианистый калий. Во время обеда, когда была подана рыба, Джозефин извинилась, поднялась и сказала, что ей нужно в туалет. Там она должна была спастись, выбравшись наружу через желоб, ведущий в прачечную. Геринг не позволил ей выйти. С пистолетом в руке он потребовал, чтобы она съела рыбу. Она выполнила его приказ, кое-как добралась до туалета, с трудом забралась в желоб и съехала вниз. Ее подхватили бойцы сопротивления, ожидавшие ее внизу, и немедленно отвезли ее в подпольную клинику, где ей тут же тщательно промыли желудок. Месяц Джозефин была на грани жизни и смерти, но затем ее здоровье постепенно восстановилось. Был распущен слух, что она умерла в Марокко. После этого отравления Джозефин потеряла все свои великолепные волосы и с тех пор всегда носила парик. За активное участие в сопротивлении Джозефин была награждена Военным крестом и Орденом Почетного Легиона.

После войны Бейкер опять вернулась на сцену. Для того, чтобы доказать, что всемирное братство возможно, она усыновила одиннадцать детей разных рас и религий, в том числе и из таких трудно совместимых между собой государств, как Корея, Алжир и Израиль.

Уже в юные годы Джозефин Бейкер накопила достаточно богатый сексуальный опыт. Настоящая же сексуальная жизнь началась, когда она в 19-летнем возрасте приехала в Париж. Она влюбилась в красивого француза, которого звали Марсель. Он поселил ее в роскошной квартире на Елисейских полях. Она называла эту квартиру своим "мраморным дворцом". Марсель появлялся каждый вечер и часто приносил с собой живые подарки - белых мышей, попугая или крохотную обезьянку. Однажды Бейкер, наконец, спросила Марселя, когда же они поженятся. Он ответил, что это исключено, поскольку она чернокожая, да и к тому же танцовщица. На следующий же день Джозефин выехала из своего "мраморного дворца" и никогда больше туда не возвращалась.

Первым поклонником Джозефин с солидным положением в обществе оказался вождь одного из марокканских пустынных племен, которого она называла "аравийский шейх". Однажды он прислал за кулисы в Фоли Бержер ручную пантеру, к ошейнику которой было прикреплено бриллиантовое ожерелье. Затем вошел он сам и пригласил Джозефин на ужин. Пантера, естественно, пошла с ними. Джозефин для себя уже решила, что секс с шейхом будет просто невозможен. В отличие от нее, он был невысокого роста. Позже Бейкер объяснила причину отказа так: "Проблема в данном случае заключалась в том, что в молодости я любила делать это стоя. Если бы я даже и попыталась проделать это с ним, он бы толкал меня где-то там в районе коленок".

В 1929 году раздевалку Бейкер в Фоли Бержер посетил восхищенный ее очередным выступлением наследный принц Адольф, будущий король Швеции Густав У1. Бейкер знала, что он женат, но в тот же вечер послала ему телеграмму, состоящую из одного слова: "Когда?" На следующее утро она получила столь же лаконичный ответ: "Сегодня вечером". Вечером Бейкер была уже в личном спальном железнодорожном вагоне принца с позолоченной мебелью и шелковыми коврами. В спальне Джозефин стояла огромная кровать в форме лебедя с белоснежным бельем, которое выгодно подчеркивало красоту ее шоколадного тела. Когда она улеглась в постели, вошел принц. Она пожаловалась, что ей холодно, и, чтобы согреть ее, принц надел ей на руку великолепный браслет с бриллиантами. Она поблагодарила его и сказала, что вторая ее рука пока еще все-таки не согрелась. Принц захохотал и надел такой же браслет на ее вторую руку. Как только они обнялись в постели, поезд тронулся. Любовью они занимались в такт мерному покачиванию вагона. Принц был просто великолепен, - вспоминала позже Бейкер. "Я была его кофе, а он был моими сливками, и когда мы соединились, это было прекрасно!" Целый месяц они провели вместе во дворце принца. В последний вечер, когда они танцевали вальс, на Джозефин была великолепная соболиная шуба, которую подарил ей на память принц. Они никогда больше не встречались.