Интимные услуги
Шрифт:
Жесткая музыка вторгалась в мозг раскаленной кувалдой и била наотмашь. Диск-жокей неистовствовал. Джулия вглядывалась в лица девушек, которые вырывал из толпы луч прожектора. В двух метрах над извивающейся в экстазе толпой была укреплена огромная клетка, и в ней, за редкими и тонкими вертикальными прутьями, танцевали две девушки в неглиже из черной кожи и в масках. Одна из них, с длинными волосами, танцевала самозабвенно до отчаяния, на ходу изобретая немыслимые движения. «Отличная пластика, прекрасная фигура, – вскользь подумала Джулия. – Увидеть бы лицо», – и тут же отвлеклась на девочку за соседним столиком. Девочка принесла с собой коктейль и мороженое в вазочке. Она была тонкой и длинной, как макаронина, натуральные льняные волосы (в этих вопросах профессионалку Джулию невозможно было
К основной цели поездки эта девочка не имела отношения, но Джулия распознала в ней маленькое сокровище, которое можно привезти в Париж и сдать в агентство моделей. Через полгода из нее сделают высококлассную манекенщицу, и она будет получать пару тысяч долларов за полдня фотосъемок.
Джулия оставила свой столик и подошла к Лолите. Та усиленно втягивала в себя коктейль через полосатую трубочку, отвлекаясь лишь для того, чтобы поковырять ложечкой мороженое. Она подняла круглые равнодушные глаза на неожиданную собеседницу.
– Меня зовут Джулия, вот, посмотри мою визитную карточку, – сказала Джулия на русском языке, которым она владела практически свободно, так же как и французским, итальянским, испанским, венгерским, словацким и болгарским.
Девочка, не бросая трубочки, скосила свои голубые глаза на визитку, где черными буковками были отмечены пара ученых степеней Джулии и агентства и журналы, в которых она сотрудничала.
– Тебе еще никто не предлагал задуматься о карьере манекенщицы или фотомодели? Я из парижского агентства. Сейчас я тебе ничего не буду рассказывать, здесь очень шумно, но на визитке напишу свой гостиничный номер телефона. Позвони мне, хорошо?
Лолита бросила наконец-то коктейль и с готовностью протянула руку за визиткой. Но тут за ее спиной вырос могучий семнадцатилетний друг в разноцветном жилете поверх длинной рубашки, по-хозяйски положил огромные лапы на плечи девочки, ближе к шее, и зло бросил Джулии:
– А ну, пошла отсюда вон! Лесбиянка чертова! Тебе не о чем с ней разговаривать. Иди, иди!
Девушка, особенно хрупкая на фоне своего друга-громилы, попыталась что-то возразить, но парнишка грубо выдернул ее из-за стола и увлек в толпу – танцевать. Визитка Джулии осталась лежать на столе. Джулия пожала плечами и забрала ее. Подумаешь. Неотесанный грубиян украл у девочки шанс сменить отупляющее существование в ночных дискотеках на роскошный мир подиумов, великолепных нарядов, путешествий, интервью, вспышек фотокамер и огромных гонораров. Сама виновата. Не надо связываться с мужчиной, который может ограничить твое развитие, помешать карьере и диктовать тебе образ жизни, удобный его мировоззрению и вкусам.
А маленькими сокровищами, за которых будут сражаться парижские агентства, усеяна вся Москва. Джулия точно это знала, поэтому неудаче с голубоглазой Лолитой не придала значения. Больше ее волновало отсутствие той, которая должна будет вселить душу в новый аромат знаменитой парфюмерной фирмы. Ведь прошла уже целая неделя, а Джулия не сдвинулась с мертвой точки в своих поисках.
Катя проснулась в семь утра от чудовищной усталости. Она вернулась домой в четыре часа (Мадлен, такая же оживленная после танцевального марафона в клетке, как и до него, заарканила двух парней с транспортом, и еле живая Катерина была доставлена прямо к двери квартиры), тридцать минут убеждала себя снять одежду и принять душ, убедила, а потом упала в кровать, из которой уже давно и удивленно выглядывал сонный Джим, и уснула. А в семь утра громкоголосый хор натруженных мышц, вопивших: «О, как нам плохо!» – заставил Катю открыть глаза. Болело все – от мизинцев на ногах до мочек ушей.
«Нет, я больше туда не вернусь. Я не ломовая лошадь. А Мадлен! Дрыгалась пять часов как ненормальная и после этого нашла в себе силы поехать развлекаться с парнями! Исключительная выносливость. А я буду спать. Или встать? Так все
Под боком зашевелился Джим. Он, очевидно, подключился к телепатическому каналу и перехватил слово «сосиски».
«Всего семь часов утра. Почему бы не поспать еще?»
Но в комнате было светло, из форточки несся прохладный утренний ветерок, и деятельной Катерине, хотя и измученной танцевальными упражнениями, требовалось активное пробуждение. Катя резко выскочила из кровати и стала мерить комнату шагами.
«Пусть Мадлен зарабатывает на жизнь танцами и фотографированием тела. Но я же не Мадлен. Мартин Идеи, когда он надрывался в прачечной, сказал себе: нет ничего хуже отупляющей физической работы. Я пять часов извивалась в клетке и получила сорок тысяч, на которые можно купить пять „австралийских“ пирожков с мясом. Ведь это несправедливо! А противная, заносчивая и бестактная Дина напишет статейку на одну страницу и получит четыреста тысяч. Или еще больше, Максим говорил, что в таких дорогих журналах очень высокие гонорары. Наглая, вредная девка. У самой на лице килограмм тонального крема, а еще дает мне рекомендации. Вся из себя журналистка – на автомобиле, с диктофоном, дома наверняка стоит компьютер. Ну и что? Если она такая шикарная и богатая, можно меня унижать? „Как ты скромненько одета“! Страшилище! Все, что в ней хорошего, – осанка. Держится словно королева. И ведет себя с соответствующим гонором. Скобка прыщавая. Ковырялась в моей душе, как вивисектор в препарированной лягушке. Кстати, у меня же есть две „Маргариты“!»
Две «Маргариты», конфискованные у Андрея, были прочитаны от корки до корки, но подпись «Дина Мищенкова» в момент чтения Катерине ничего не говорила. Журнал понравился ей весь, целиком. Теперь же она отыскала и стала въедливо изучать Динину статью о сексе в студенческих общежитиях. Катерина не получила удовлетворения: к сожалению, противная Дина хорошо владела пером – у нее был живой легкий стиль, а статья была насыщена занимательными подробностями и волнующими примерами из жизни – той самой эффектной «клубничкой», которую желала заполучить Дина от Катерины и которой Катерина бессовестно лишила настырную журналистку, не дав Виктору Сергеевичу себя изнасиловать. Тогда Катя успокоила себя, сказав, что секс всегда был «жареной» темой, а писать на «жареные» темы – очень благодарное занятие. Попробовала бы Дина блеснуть своим остроумием и легкостью письма в статье о бронхиальной астме или вареных сморчках. И сейчас она снова возделывает ту же самую грядку – «сексуальные преследования на работе». Об этом кто угодно напишет так, что читательницы «Маргариты» запыхтят от восторга и потом еще долго будут видеть потенциального сексуального преследователя в каждом телеграфном столбе.
«А что? – сказала себе Катя. – Вот я сяду сейчас и напишу в сто раз лучше, чем пишет она!»
Катерина решительно проследовала к столу, нашла у Сонечки чистую тетрадку в клеточку, положила рядом «Маргариту» и задумалась.
Статья Дины о нравах студенческих общежитий начиналась абзацем, который был выделен жирным шрифтом и излагал суть. Катя изложила суть – как опасна жизнь симпатичных девушек, особенно если им приходится работать под началом у симпатичных (или не очень) мужчин.
Дина не стеснялась рассказывать о личном опыте. Катя честно изложила на бумаге «шелтерскую» драму, но местоимение «я» коробило ее, поэтому она закамуфлировалась абстрактным «не так давно в крупной страховой фирме…».
Дина щедро снабжала читателей подробностями из жизни своих подруг, родственниц и просто случайных знакомых («Алла К., с которой я однажды…», «моя хорошая приятельница Лена В…», «двадцатидвухлетняя Марина О…» и т. д.). У Кати в последний московский год было две подруги – Оксана Берг и Орыся Железновская. Ни ту ни другую не пыталось преследовать начальство. Прошлые краснотрубинские подружки, возможно, и страдали когда-либо от чьих-то домогательств, но, не имея представления о том, что Катерина на старости лет ударится в журналистику, не посвятили ее в свои проблемы. Пришлось довериться воображению. Все три вымышленных образа страдалиц, лишившихся чести и стабильного заработка, получились выпуклыми, колоритными, живыми.