Into the Void
Шрифт:
Картину того, как все трое молчат с умопомрачительным видом в комнате, заполненной бледным жёлтым светом, просачивающимся через старые занавески, можно было хоть перенести на полотно и повесить на стену с названием «Тревожные раздумья». В головах у каждого происходили масштабные мозговые штурмы, каждый пытался найти ответы или хотя бы зацепиться за что-нибудь, ведущее к ним. А тем временем где-то извне был слышен кашель. Либо же кто-то услышал его в душе?
– Мама, – произнесла Сандра. Она встала со стула и двинулась к выходу из дома Эрдена.
–
– Я должна проверить маму, я мигом вернусь, и мы продолжим.
– Стой, но… – Юзефина не успела договорить, как Эрден остановил её.
– Она нужна и своей матери тоже, – Эрден выглянул из окна. – На самом деле уже поздно, солнце скоро сядет. Нам лучше встретиться завтра утром, а пока попытаемся хорошо выспаться.
Сандра кивнула головой старику и, посвятив свой последний взгляд Юзе, попрощалась со всеми и поспешила домой. Корзинку с книгами она оставила на месте.
Эрден ещё некоторое время смотрел за уходящей Сандрой из окна, а тем временем Юзефина встала из-за стола и устремилась к выходу.
– Ты куда? – поинтересовался старик.
– Утро вечера мудренее, не так ли? Я сильно измоталась, так что пойду отосплюсь в кибитке.
– Да, но… – Эрден хотел что-то сказать, но почувствовал неловкость и отступил.
– Тёплые вещи у меня есть, так что не замерзну, не волнуйся. Хотя чего тебе волноваться за ведьму. Пока, сержант.
Он явно ощущал нотки враждебности и даже обиды, как бы странно это ни звучало, думая о Юзефине. Ведьма ушла, и Эрден закрыл за ней дверь. Теперь он вновь оказался один. Надо разжечь камин.
Изнутри кибитка была небольшой, но тесно в ней не было. Вечерняя прохлада в неё всё же проникала, так что пришлось всё-таки воспользоваться тёплым шерстяным пледом. Юзефина закрыла тканевым покрытием вход в кибитку, чтобы никто не смог её увидеть и она сама не обращала ни на кого своё внимание. В темноте она зажгла магический огонёк в своей руке и, укутавшись пледом, стала пристально смотреть на пламя. Огонь был не таким мощным, как когда она сражала утопца, он чуть мелькал, будто бы готов был погаснуть от одной только капли воды или дуновения ветра.
– Во что же ты ввязалась, дурочка, – говорила она сама себе шёпотом.
Огонёк погас. Юзефина устроилась поудобнее на тоненьком матрасе и, свернувшись в клубок, начала засыпать. Сил у неё и вправду было мало.
– Что за… – неожиданно она приподнялась – кто-то шуршал и касался кибитки снаружи.
Юзефина была начеку, и её руки были готовы в случае угрозы создать пламя. Чья-то рука медленно раздвигала покрытие, и когда ткань больше не закрывала вход, за ней показался Эрден.
– Извини, если ты уже спала.
– Чёрт возьми, зачем было так страху наводить?
– Это скорее я должен бояться, я-то огнём стрелять не умею.
– Чего ты пришёл, сержант?
– Я… В общем, какие бы у нас ни были отношения, но с моей стороны было бы очень невежливо оставить тебя ночевать в повозке.
Юзефина смотрела
– Я не буду заставлять, но если ты захочешь, то я приглашаю тебя ночевать в мой дом на время, пока мы решаем нашу проблему.
Ведьма всё так же смотрела на старика, а тот явно чувствовал дискомфорт. Она ухмыльнулась.
– Как постарел, в джентльмены заделался, я погляжу, – сказала она, не скрывая сарказма.
– Если бы я ещё знал, что это значит, – ответил он, сарказма не понимая.
Приглашение было принято, и вместе они пошли в дом. К тому времени Эрден уже развёл огонь в камине, и напротив него стояло два деревянных кресла.
– Ты мне отдаёшь свою спальню?
– Есть какие-то возражения?
– Хмм, вовсе нет.
Спальня Эрдена была скромна до невероятного: в небольшой комнате, помимо такой же небольшой кровати, находилась всего одна тумбочка, а на ней старый подсвечник, заляпанный застывшим воском. На его кровати, разумеется, было намного уютнее и теплее, чем на матрасе в кибитке, но вот к старческому запаху привыкнуть было нелегко.
Юзефина улеглась боком, но заснуть не могла. Мысли блуждали в её голове, не давая места для расслабления. Давно она не была в таком состоянии, да и вряд ли она смогла бы вспомнить, как ещё будучи юной девицей, разум грыз её перед сном, обдумывая всё, что происходило в её жизни, всё, что заставляло сожалеть, и всё, что пробуждало ненависть.
«Чистые одеяла… Должно быть, он их заменил».
Она прислонила одеяла к своему носу и вдохнула, сама не зная зачем.
«Бельё не новое уж точно… но, судя по всему, сам он с ним не спит никогда. Забавно. Специально для меня».
За спиной Юзефины было окно, в котором виднелась луна. Свету луны ничего не мешало падать на землю и проникать в окна домов, удивительно даже, как это днём льют сплошные дожди, а ночью ни облачка. Гостья Эрдена повернулась на другой бок, лицом к окну. Она смотрела на голубой полумесяц в небесах, и её мысли стали озвучивать такую фразу: «Годы идут, ты становишься другой, а луна всё остаётся такой же».
Глаза Эрдена уже начали медленно закрываться, устав от наблюдения огня в камине, как старика вернул в бодрость скрип, принадлежавший двери спальни. Он поднял голову и обернулся – к нему подходила тихими шагами Юзефина, обернувшая себя одеялом.
– Луна спать не даёт? – спросил он и вновь повернулся к камину.
– Нет, – ответила она и чуть замешкалась, – Я присяду?
Эрден кивнул, и получившая согласие Юзефина присела на рядом стоящее деревянное кресло. Согревшись у огня, она спустила с себя одеяло и оставила его висеть на спинке кресла. Эрден поглядывал на неё так, чтобы она не заметила: сейчас на ней не было той большой шляпы, ноги были босые, она была в одной рубашке и с завязанными в два хвоста волосами. В воздухе витало какое-то напряжение, от которого обоим было не по себе, но Эрден решил начать первым: