Интрижка
Шрифт:
После такого дня, прощание между всеми тоже затянулось. Но из-за спящего Брукса, они, в конце концов, должны были распрощаться, а это означало, что Джонни, лишь чмокнув Иззи в губы, должен был стоять рядом с Рейнджером и смотреть, как она уезжает.
Когда он потерял из виду огни задних фар, он посмотрел вниз на свою собаку.
Рейнджер поднял глаза и склонил голову набок.
— Она тебе нравится, парень?
Рейнджер встал на все четыре лапы, завилял хвостом и лизнул руку Джонни.
— Да, и мне тоже.
Он хлопнул себя по бедру и со своей собакой
Они вошли в дом. Джонни достал пиво, взял книгу и читал со своей собакой, лежащей в ногах его кресла, пока не пришло время ложиться спать.
Оказавшись в кровати, он не дрочил, думая об Иззи.
Потому что завтра вечером у него все будет по-настоящему.
Глава 13
Моторное масло и шерстка котенка
Иззи
— Э-Э… ЧТО?
Последнее слово Дианна практически выкрикнула, поэтому я быстро встала с кресла, бросилась через кабинет и закрыла дверь.
Я повернулась к ней.
Это было на следующее утро после Дня памяти. Мы вернулись на работу.
И я только что рассказала Дианне обо всем, что произошло в те выходные.
Она даже еще не села.
Наверное, мне следовало подождать, пока она сядет.
— Дианна… — начала я.
— Из, ты мне сказала, что у тебя похмелье. И просто чтобы ты знала, мы отправились на фестиваль. Слышали, как шепоток ходил по кругу. Я поняла, что никакого похмелья у тебя не было. Но я знаю, что когда тебе нужно с чем-то разобраться, ты нуждаешься в пространстве. И в любом случае, с тобой была Адди, так что я подумала, ты будешь не одна, пока не обдумаешь все, чем захочешь поделиться со мной.
— Я, правда, страдала от похмелья, — возразила я и добавила. — Помимо всего прочего.
Ее глаза сузились.
— И после «всего прочего» ты не позвонила своей подруге? — ее голос звучал все выше и выше с каждым словом.
— Я была немного занята, — оправдывалась я.
— Немного занята тем, что Джонни Гэмбл жарил мясо для своей семьи и твоей сестры, но как насчет остальных членов твоей семьи, Иззи?
— Вы же навещали маму Чарли, — напомнила я ей.
— Мама Чарли безумно действует мне на нервы, ты же знаешь. Я бы ухватилась за шанс не проводить с ней День памяти, выслушивая, как она высказывает мне, что я больше «карамелька», чем «темная шоколадка», и, возможно, мне следует меньше работать и больше времени уделять будущим детям, которых я пока не смогла дать ее сыну.
Я это знала и сразу же почувствовала себя плохо.
Она скрестила руки на груди.
— Как все прошло?
— О… — Я рискнула улыбнуться. — Великолепно.
Она кивнула.
— Мм-хмм. И что дальше у вас с Джонни Гэмблом?
— Сегодня вечером мы встречаемся в «Доме». Завтра вечером он придет на ужин. В субботу я привезу к себе в конюшню коня его друга, а Джонни будет приходить каждое утро, заботиться
— Ну, адские колокола, — пробормотала она. — Этот парень действует решительно, никаких дурачеств.
Я ухмыльнулась.
— Кажется, я ему нравлюсь.
— Ох, девочка, пристегнись, потому что это не укрылось от городка Мэтлок.
Я моргнула, глядя на нее.
— То есть?
Она не заставила меня ждать с ответом.
— Детка, теперь общество разделилось на два лагеря — Шандры и Иззи — но, насколько я могу судить, ты выигрываешь.
В груди появилось странное ощущение.
— То есть? — повторила я.
Она уперла руки в бедра и выставила ногу вперед.
— Очевидно, Джонни познакомился с Бруксом, — сказала она.
— Да, — подтвердила я.
— Итак, ты, Джонни и Брукс — такие уютные, что у некоторых затрепетали сердечки. Они говорят, что эта новенькая, которая владеет акрами на севере, — чудотворица. Она исцелила разбитое сердце Джонни Гэмбла.
— Ого, — прошептала я.
— Да, ого. Затем появляется Шандра, и Джонни бросается за ней, и на Мэтлок обрушивается торнадо. Чуть меньше половины жителей считают, что так и должно быть, и чуть больше половины злятся на Джонни за то, что он оставил такую милашку, как ты, глотать пыль от его ботинок, когда он умчался за женщиной, разбившей ему сердце.
— Он побежал за своей собакой, — напомнила я.
— Я это знаю, ты это знаешь, но не они.
— Разве это имеет значение?
Она уставилась на меня.
— Слушай, я знаю, что происходит, и Джонни знает, что происходит, и ты знаешь, что происходит, так какое мне дело до того, знают они или нет?
Она продолжала пристально смотреть на меня.
— Дианна, мое самое раннее воспоминание — это страшные звуки, доносящиеся из родительской спальни, и то, как отец избивает маму до полусмерти. Думаешь, меня волнует, хотят или не хотят люди, чтобы я была с Джонни?
— Иззи, ты выросла в большом городе. А это маленький городок. Здесь все по-другому. В больших городах мало кто обращает внимание на вещи, которые бросаются в глаза в маленьком городке, — объяснила она.
— Отец сказал: «Избавься от нее». А у мамы нос был в крови, лицо опухшее и мокрое от слез, но она посмотрела на меня и сказала: «Детка, возвращайся в кроватку. Я приду через минуту и уложу тебя».
Лицо Дианны смягчилось.
— Когда он с ней закончил, она привела себя в порядок и уложила меня, — закончила я.
— Малышка, — прошептала она хриплым голосом.
— Если у нас с Джонни все получится, они к этому привыкнут. Если они этого не сделают, мне все равно. А пока мне все равно. Я ему нравлюсь, Дианна. Он валяется на полу с Бруксом и щекочет его и подшучивает над Адди, когда та его дразнит, и Адди это нравится, и он смотрит на меня так, будто я самая красивая, кого он когда-либо видел. Это все, что меня волнует.
— Ты счастлива? — тихо спросила она.
— Я напугана и в то же время счастлива.