Инвалид. Том второй

Панченко Рустам

И было в ее голосе больше горечи, а не агрессии.

Не понял?! Я действительно услышал то, что она только что сказала?

До сего момента считал, что вояки, которые погибли, и этот мужик, имеют непосредственное отношение к в охране девчонки. Очень уж много сил они прикладывали для того чтобы сохранить ей жизнь. А теперь выясняется, что не все так однозначно? Или я снова делаю выводы на основании недостаточного количества фактов? Так, не будем спешить.

— Ты думаешь? — задал максимально нейтральный вопрос, пытаясь осознать

услышанное.

Видимо, вопрос был поставлен правильно. И девчонку, которой просто нужен был слушатель, и которого до этого она не имела — просто прорвало.

На второй план ушел вопрос о моем самочувствии. Ее просто поперло. Размазывает по лицу слезы и сопли, извините за некрасивое сравнение, она начала говорить.

Все сказанное звучало сумбурно. Она постоянно перепрыгивал с одного на другое. Часто возвращалась к тому, что уже рассказывала. А иногда просто замолкал, потому что слезы смешали говорить.

Пока шло повествование в «мокром» формате, удалось более-менее осмотреться. Жжение в глазах немножко успокоилась, и стало более-менее нормально видно окружающее пространство. Ничего нового или экстраординарного увидеть не удалось. Это была самая обыкновенная каюта, рассчитана я на проживание двух человек. Некоторые элементы декора, которые бросились в глаза мне еще прошлый раз, однозначно говорили, что я нахожусь на той же яхте, на который вылетел из подвергшегося нападению пассажирского корабля.

Чтобы не тратить попусту время на выслушивание слезливых историй, решил использовать для этого только один поток сознания, которые был связан напрямую с нужными рецепторами. Остальные же потоки запустил на полную диагностику организма. Что-то в нём было такого, что мне очень не нравилось. Еще не пойму что, но оставить это просто так нельзя.

Интересно, откуда появились такие предчувствия? Вроде бы для них нет даже намеков. Не успел об этом подумать, как нейросеть замигала иконкой входящих сообщений. Причем это были не внешние сообщения, не сообщение от внешних адресатов, а сообщения внутреннего формата. Обычно так отмечались служебные сообщения, вроде тех, которые поступали от нейросети или внутреннего искина.

Оказалось, что и на этот раз я не ошибся. Их количество заставило серьезно задуматься о произошедшем.

Для анализа всех этих служебных сообщений, а также логов, которые ведут нейросеть и внутренний искин, мне понадобилось около пяти минут.

Для полного счастья осталось только почесать бестолковку левой рукой. А что еще делать?

Список полученных повреждений, о которых сигнализировали сообщения, меня просто потряс. Поломанный нос, вывихнутая челюсть, проблемы с гортанью, куча порванных связок, поломанные ребра. И это еще не самое страшное.

Оказалось, что мужик, на которого сейчас катить бочку моя сиделка, как только пришел в себя, начал действовать на вбитых в подсознание рефлексах. И первое, что он сделал, это позаботился о безопасности своей подопечной.

Да-да, вы не ошиблись — именно подопечный.

Не давая своему мозгу тратить время на бессмысленный с его точки зрения анализ, а что же только что произошло, он просто избавил свое окружение от моего назойливого присутствия. Ну, а если говорить по-простому — он просто двинул кулаком мне в рожу, видимо решив, что чем меньше в яхте народа, тем больше кислорода.

Должен признать, что удар у него поставили довольно профессионально. Если бы не мои модернизированные кости, то лежал бы я уже хладным трупом. Вы ведь понимаете, что с носом, который влез в мозг, долго не живут.

И вот первая странность, которую отметил по ходу размышления.

Несмотря на то что я прошел буквально в миллиметре от своей смерти, а именно столько не достали повреждающим элементы до моего мозга — реакция была никакой. Меня это вообще никак не зацепило. Такое чувство что убивают меня три раза в день — рано, в обед и вечером, и я к этому уже начал привыкать. Подумаешь, разом больше, разом меньше.

А это было неправильно. Я четко помню свою последнюю реакцию на подобные обстоятельства. Она была совсем иной. Она была более эмоциональной, что ли.

Также вспомогательные системы нейросети, которые успел отрастить, сигнализировали о повреждении мозга. Удар был такой силы, что чуть не сделал из него отбивную. Хотя как-то звучит это, не по-человечески. Вот только какие еще привести аналогии — не могу придумать.

Для того чтобы мое тело продолжало нормально функционировать нейросеть и внутренний искин взяли часть функции мозга на себя. Действительно, сделали они совсем немного, но именно это немного позволило мне выкарабкаться с того света. Даже не знаю, как их отблагодарить за такую самостоятельность?

С глазами тоже какая-то ерунда творится. Как оказалось, на правый я вообще не вижу, а левый видит процентов на десять. Это только по оптимистических прогнозах.

Понятно, что даже ослепнув на девяносто процентов человек может видеть, так как видит он не глазами, а мозгом. Когда-то читал о развитии катаракты — это пример оттуда. Глаза — это всего лишь приборы, которые позволяют мозгу анализировать окружающее пространство. Но это ведь не значит, что такой расклад меня абсолютно устраивает.

На фоне уже озвученного, все остальное казалось такой мелочью, на которую вообще не стоит обращать внимания.

Все выводы сводились к одному, если в ближайшее время я не попаду медицинскую камеру, которая меня сможет нормально подремонтировать, ничем хорошим для меня это не закончится. Повреждения головного мозга могут стать необратимыми.

И если с остальными органами все не настолько проблематично, то с мозгом шутить не стоит. То, что содружестве научились скрещивать мозг живого человека железяками, типа нейросеть, еще не говорит, что они знают все, и смогут его качественно отремонтировать.