Инверсия праймери
Шрифт:
— Сядьте, — упрашивала меня женщина со шприцом. — Попробуйте расслабиться.
Она что, с ума сошла? Рекс умирает, а эти придурки хотят, чтобы я расслабилась? Я сделала еще одну попытку вырваться, но они держали меня крепко.
— Соз. — Чья-то тяжелая рука опустилась мне на плечо.
Я обернулась, чуть не уронив при этом врачей.
Хильда.
Я зажмурилась, потом снова открыла глаза, чтобы убедиться, что это в самом деле она. Значит, я не всех их убила.
— Ты все рассказала? — спросила я.
— Йа. — Она замялась. —
— Он не отозвался, когда я приказала ему улетать оттуда.
— Жаль, — вздохнула она.
— Мне тоже, — тихо произнесла я. «Жаль» — не то слово.
Хильда махнула рукой в сторону полукруглого белого диванчика у стены.
— Подождешь со мной?
Я кивнула и вырвала руки у медиков, наконец отпустивших меня. Мы с Хильдой сели на диван. Нервоплексовая поверхность дрожала под моим весом, безнадежно пытаясь расслабить мои напряженные мышцы.
А потом мы просто ждали.
Ждали и ждали.
Мы сидели там восемь часов. Кто-то входил и задавал мне вопросы, потом выходил. Все эти долгие часы я заново переживала бой, мгновения, когда я отдавала приказы Таасу или Рексу. Я проигрывала в уме другие действия, другие приказы, которые могли привести совсем к другому исходу, дав им и Тамсу шанс выжить.
Я пыталась выключить свою память. И все равно продолжала слышать крик того мальчика-пилота, заглушаемый зловещим шепотом аристо, едва не уничтоживших Жабо. Они так жаждали моей смерти! И эта жажда держалась у меня во рту омерзительным привкусом, от которого я никогда не смогу избавиться, как бы я ни полоскала рот. Этот привкус наслаивался на те, что остались от всех боев, которые я вела с ними последние двадцать пять с лишним лет.
Было уже раннее утро, когда я задремала. Голова моя склонилась на спинку дивана, но стоило только коснуться нервоплексовой обшивки, как я проснулась и села. Потом снова откинулась на спинку и закрыла глаза.
— Кофе хотите? — раздался чей-то голос.
Я открыла глаза. Голос был мне знаком.
— Праймери Валдория? Я думал, чашечка кофе не…
— Таас! — Я вскочила на ноги.
Он ухмыльнулся и протянул мне пластмассовую чашку с тем кошмарным напитком, которым земляне заполонили наши магазины. На нем до сих пор был скафандр. Я стиснула его в объятиях, а за мной — Хильда, чуть не сбившая его с ног. Кофе выплеснулся прямо на нас.
— Эй! — голос его звучал глухо из-под обширного Хильдиного бюста. — Так и задушить недолго.
Хильда отпустила его.
— Жаль будет, если теперь, вернувшись с того света, ты погибнешь от удушья, а?
— С того света? — не понял он.
Я неуверенно улыбнулась:
— Когда ты не вышел на связь, я решила, что ты погиб.
— В меня попал робот. Уже на взлете, — сказал Таас. — Поэтому я и не мог выйти на связь.
Я уставилась на него. Единственное, что могло нарушить пси-связь, — это серьезное повреждение Искусственного Интеллекта.
— Ты выбрался оттуда без помощи компьютера?
Таас
— Это оказалось не так уж страшно. Мне просто пришлось посчитать немного в уме.
«В уме?»
— Должно быть, у тебя фантастический ум. — Впрочем, я знала это и раньше — ведь не случайно я отобрала к себе в отряд именно его. — Ты доставил ПИИ на Тамс?
Он кивнул:
— Только не знаю, помогло ли это. Я еще не слушал последних сообщений.
— Соз. — Хильда дотронулась до моей руки.
Я оглянулась на нее, и она кивнула в сторону двери. В комнату вошел врач и остановился передо мной.
— Праймери Валдория?
Я сжалась:
— Да?
— Мы закончили операцию.
— И что? — Скажите мне, что он будет жить, подумала я. Скажите, что все будет хорошо.
Врач взъерошил волосы рукой.
— У него ушибы, переломы, внутреннее кровотечение. Это все, в общем, пустяки.
Но? Это «но» висело в воздухе.
— Что у него с ногами?
— Не в ногах дело, — вздохнул врач. — Вся проблема в гнезде псифона, имплантированном в позвоночник у поясницы. Он вырвался из тела, частично порвав нервные волокна.
Я потерла лоб, словно это могло помочь.
— Объясните.
— В общем, псифон перерезал ему спинной мозг.
— Но вы же можете исправить это, разве не так?
Врач снова вздохнул:
— В нормальных условиях мы можем регенерировать даже нейроны, заставляя их поверить, будто они находятся в эмбриональном состоянии. Мы пытались регенерировать его нервы и спинной мозг. Но у нас ничего не получилось.
Потом мы попытались сделать три независимые операции с целью связать разъединенные участки спинного мозга биооптикой. Его организм отторгает биооптику.
— Но вы ведь сможете исправить это потом, да? Как только он окажется в состоянии поддержать вас своим сознанием?
Он замялся.
— Будь это нормальный случай, я сказал бы «да». К несчастью, биомеханические системы, особенно такие сложные, как те, что вживлены к вам в тело, дают неожиданные побочные эффекты. Мы пока плохо разбираемся в этом. В общем, нервная система и биомеханическая сеть секондери Блекстоуна получили столько повреждений, что он выработал токсическую реакцию на вещества, с помощью которых мы пытались стимулировать регенерацию. И если мы продолжим попытки вторгаться в его биомеханическую систему и дальше, его организм может отторгнуть ее полностью.
Я смотрела на него, так ничего и не понимая.
— Что вы такое мне говорите?
— Секондери Блекстоун парализован ниже пояса, — тихо ответил врач. — Возможно, он никогда не сможет владеть своими ногами.
— Нет… — Это невозможно. Они хотят убедить меня в том, что Рекс превратился в калеку в тот самый день, когда собирался подать в отставку!
И что все это сделала с ним биомеханическая система — символ того единственного, что стояло между нами и купцами! Нет, этого не может быть!