Инвестиции в семью
Шрифт:
А спустя несколько месяцев я случайно обращаю внимание на дату, указанную в свидетельстве о разводе. Она оказывается на два месяца раньше реальной. Как Розовский это провернул и почему я не обратила внимание сразу, когда получала этот документ?
В ЗАГСе, глядя на мой уже немного выпирающий живот, советуют поберечь нервы, потому что ошибки нет – в книге регистрации расторжения брака моя подпись стоит под записью именно с этой датой.
Как? Почему? Нет ответа.
Зачем – и без того понятно…
Глава 11
Наше
Владлен
Мила уходит. Ожидаемо. Недаром говорят: “Не плюй в колодец…” А я и плюнул, и что похуже сделал…
Тогда казалось, что всё правильно. Хотел её наказать. Хотел вычеркнуть раз и навсегда из своей жизни. Разрушить все мосты, подорвать и выкорчевать опоры. Чтобы не осталось ни следа, ни даже воспоминаний. Чтобы ей было так же больно. Чтобы она жалела о том, что натворила.
Болело так, что едва удалось не сойти с ума… Обида жгла и посыпала острым перцем разодранную на ошмётки душу. И злость… Она была на пьедестале, в топе всех эмоций. Стояла и размахивала чёрным флагом.
Я не мог поступить иначе. Теперь понимаю – опрометчиво. Вспылил, поддался эмоциям, перегнул палку. Потому что был ослом, не умеющим признавать поражения.
Меня порвало, что она залетела, стоило ей прыгнуть в постель другого мужика. Со мной за два года – по нулям, а с ним – с первого раза.
Хотя, конечно, нет уверенности, что этот раз был один. Но я просмотрел их переписку – и ничего криминального, свидетельствующего о регулярных встречах, не обнаружил. То ли перебрала в тот вечер, то ли поддалась минутному порыву. А может быть, потеряла веру в меня, в то, что я способен сделать ей ребёнка?
Значит, я – неполноценный мужчина? И это меня тогда взбесило и расплющило сильнее всего…
Мила неоднократно говорила, что обследования и лечение нужно проходить вдвоём. Но мама заладила: “Не позорься, не дай бог кто-то узнает – потом от сплетен не отмоешься, никто не будет воспринимать всерьёз…” И я верил маме, а не жене. Потому что мама всегда держит руку на пульсе и знает, как правильно поступить. А жена – слишком молодая и не нашего круга.
Теперь думаю: что стыдного в том, чтобы поехать в хорошую клинику за границу и тихо сдать там анализы? Так хоть расклад был бы известен.
Я выяснил: в этого парня Мила была влюблена ещё в школе. Но у них в прошлом точно ничего не было, до меня у неё ни с кем не было. Какого чёрта она изменила мне? Захотела сравнить? Попробовать что-то новое? Закрыть гештальт? Кто знает, что в голове у этих баб…
Измена – это ещё полдела. Гораздо хуже, что Мила, вероятно, собиралась подсунуть мне нагулянного ребёнка, скрыв, кто его биологический отец. Или даже намеренно переспала с этим одноклассником и залетела. Разве такую ложь можно простить?
Поэтому – да, узнав о её беременности,
Я поступил так, как было проще всего. Согласен: некрасиво. Но Мила сама виновата, что не обратила внимание на даты документов.
Насчёт денег она полностью права. Я должен был ей дать их. С какой стороны ни смотри – должен был. Всё-таки мы прожили в браке три года… И да, за это я себя корю и чувствую виноватым. И претензии её принимаю и признаю. Нехорошо, неправильно было ей отказывать. Но что сделано, то сделано. Я ничего не могу изменить!
Я отказал Миле в помощи тогда, она мне – теперь. Всё логично и закономерно. Хотя, конечно, она могла бы на моём предложении неплохо заработать… Умная расчётливая женщина это наверняка просекла бы. Но не Мила. У неё всегда эмоции бегут вперёд рассудка.
Возвращаюсь в офис и сообщаю Рите, что придётся искать другое решение. Она смотрит с осуждением.
– Может быть, стоило сумму увеличить? Или продумать другое вознаграждение? Недвижимость, например. И не в далёкой перспективе, а сразу, – отчитывает меня, как школьника.
Закипаю.
– Рита, я совсем дурак, по-твоему?
Меня раздражает этот разговор. Я ещё не отошёл от встречи. Я ещё не избавился от покалывающих душу воспоминаний, которые разбередила бывшая жена. Как назло, память подкидывает неправильные эпизоды, которые вместо злости вызывают ностальгию, грусть и сожаление.
А я не имею права давать слабину. Мне не нужны лишние эмоции!
– Владлен Романович, мне показалось, что вы недооцениваете важность этой задачи и её срочность. К каждому человеку можно найти подход! Тем более к женщине с ребёнком.
– Рита, я – не всемогущий бог. Я говорил тебе, что мы с Эмилией не очень хорошо разошлись. Я подозревал, что она откажется, и сказал об этом сразу.
– Нужно поручить безопасникам пошуршать насчёт точек, на которые можно надавить, чтобы она стала сговорчивее, – помощница продолжает стоять на своём.
– Ты предлагаешь мне шантажировать свою бывшую жену? – торможу её, не желая усугублять пропасть между мной и Милой.
– Вы расстались сильно плохо? – осторожно уточняет, состроив трагичную рожицу.
– Сильно или нет – не с чем сравнивать. Но отказала она мне с ходу, ни о каких суммах даже речи не было.
Я не надеюсь, что Рита от меня отстанет. По лицу вижу, что она придумывает новую схему. Чувствую, что помощница, как питбультерьер, – постепенно подбирается к горлу и будет душить, пока не добьётся своего. Главное, чтобы горло в её зубах не оказалось моим.