Инвиктум
Шрифт:
вспоминаются времена нашего романа. Он ведь всегда был таким. Как я могла в него
влюбиться?
Он наклоняется, тушит сигарету о траву и смотрит мне прямо в глаза. Мы в опасной
близости друг от друга. Я гляжу, не отрываясь. Он не сломит меня. Обойдется, говнюк.
– Ты уже должна мне, помнишь?
– Я думала, все забыто.
– Серьезно? Разве я давал повод так думать?
– Ты поможешь или нет? – вздыхаю я. Себастьян двигается еще ближе, а затем замирает.
Я
поцеловать не пытается. Пару секунд спустя отстраняется и отрицательно качает головой, уже не глядя на меня.
– Нет.
29
1
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
– Нет?
– У тебя плохо со слухом?
Я – бомба замедленного действия. И скоро я взорвусь. Желваки под кожей начинают
приходить в движение. Руки чешутся от желания ударить его. Но я обещала Рэю. Поэтому
продолжаю быть идиоткой:
– Я прошу в последний раз, Себастьян. Мне действительно нужна помощь. Без тебя мы
не справимся с тем…делом. Это не только для Рэя. Это для меня.
Наверное, я непроходимая дура, если считаю, что эти жалкие слова убедят его.
Себастьян снова закуривает, и я непроизвольно закатываю глаза. И сколько можно выкурить
этой дряни за день?
Ветер становится сильнее, но я продолжаю сидеть на месте. Нойр молча сверлит
взглядом горизонт и полностью игнорирует меня. Он зол. Я чувствую это, когда начинаю
применять способность. Он очень злится, нервничает. Однако по лицу совершенно
невозможно этого распознать. И не удивительно, ведь Себастьян Нойр – величайший из
лжецов.
Он слегка перемещается, садится ровнее и поднимает голову к небу. За долю секунды
маска покидает его лицо, и передо мною настоящий Себастьян. Тот, которого знаю лишь я.
Он все еще невозможная сволочь, но в чертах его лица теперь чувствуются эмоции, которые
он так тщательно скрывал все это время. Боль и уязвимость. Он опускает голову и
разглядывает травинки на сухой земле. Кажется, из всех людей, когда-либо окружавших
Бастьяна, я единственная, кому позволялось видеть, что именно творится под маской
напускного безразличия.
– Ты разбила мне сердце, - шепчет он едва слышно. Я сижу близко, наши тела почти
соприкасаются. Боль в его голосе заставляет меня ощутить резкий укол в сердце. Но я молчу.
Жду следующих его слов. Себастьян бросает окурок с обрыва, протирает ладонями лицо, а
затем очень тяжело выдыхает, будто это доставляет ему неудобства. – Это было очень больно, Ксана. В тот день, когда ты ушла.
Бастьян поворачивает голову и смотрит на меня.
– Вернись ко мне, - говорит он внезапно, и я
Моргаю, дыхание становится чаще, пульс ускоряется. Глаза Бастьяна немигающе смотрят в
мои, и возникает ощущение, что он использует свою силу, чтобы принудить меня не отрывать
взгляда. Но это не так. Это я сама не могу не смотреть на него. – Тогда я помогу тебе.
– Нет, - качаю я головой так отчаянно, что она вот-вот отвалится. Себастьян хмурится.
– Это мое желание, - говорит он, - Ты обещала исполнить все, что угодно, если я помогу
вам в тюрьме. Но я ничего не требовал взамен, помнишь? Теперь требую. Я помогу вам, если
ты вернешься ко мне.
Какое-то время глупо пялюсь на него, но потом меня накрывает волна праведного гнева.
Возмущенно фыркаю и вскакиваю. В меня буквально вселяется дьявол. Да как он смеет
требовать такое?
– Ты серьезно? Будешь шантажировать меня этим? – вопрошаю я. Он поднимается и
встает напротив меня. На лице снова та маска. И мне становится противно. – Думаешь, что
29
2
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
можешь манипулировать мной, как ты делаешь это со всеми остальными? Я так не думаю!
Ублюдок.
Разворачиваюсь и несусь вперед, не видя перед собой ничего. Рана сильно пульсирует, но мне наплевать. Игнорирую боль, как могу. Возможно, помогает адреналин. Рэю придется
придумать другой план действий. Только не с помощью этой сволочи.
Себастьян хватает меня за руку и заставляет повернуться к нему лицом. Я пышу
яростью. Пытаюсь ударить его по лицу, но он не позволяет. Он удерживает мои руки, скручивая их за моей спиной, и я становлюсь беззащитна. В какой-то момент мне хочется
использовать силу, чтобы оттолкнуть его. Но почему-то я медлю. Чувствую, как рана
начинает кровоточить. Однако Себастьян не знает, что я ранена. Рассказывать об этом я не
собираюсь ни при каких обстоятельствах.
– Можешь говорить, что хочешь, Кис-Кис, - шепчет он, сверля меня взглядом и дергая на
себя так грубо и нагло, что мне становится дурно. –Но я тебя знаю. Слышишь? Знаю, как
облупленную. Мы были вместе, жили в одной квартире. Мы с тобой были самой
обсуждаемой парой Акрополя! Помнишь это? Я помню. Я все помню, Ксана. А ты, видимо, позабыла.
– Забыла? Ты не даешь мне забыть об этом ни на секунду! Не даешь проходу! Я думала, что все кончено, что я больше никогда тебя не увижу! Уходя в тот день, я прощалась
навсегда, Себастьян.
– Но, увы, твой великий план прощания провалился, - язвит он, дыша мне в губы. Как