Инвиктум
Шрифт:
сих пор стоял у меня перед глазами, как какая-то бессменная картинка, которую нельзя ни
удалить, ни стереть, ни выбросить прочь из сердца. Из проклятой головы. Я хорошо знал, что
она не приняла бы меня обратно, попросись я домой. Когда-то она оправдывала меня, все
мои поступки, всю дурь, что я творил. Она не рвалась выступать наперекор отцу, но все же я
получал от нее ту защиту, которая была мне нужна. Ту поддержку, которая позволяла мне
жить.
У меня
ее осуществления. И пусть меня не простит ни мать, ни Ксана, я все равно сделаю это.
Ремелин уже не со мной. Мы договорились встретиться в Эйхарме после того, как она
разрушит пару зданий, значимых для Стоук. Здание Совета уже пало, вслед за ним и
несколько близ лежащих лабораторий. Девушка каким-то образом обезопасила меня от
ужасных последствий, последовавших за разрушением. Акустическая волна обошла меня
стороной. Возможно, потому, что я не совсем человек.
Я чувствую еще одну вибрацию земли, а после – вижу то, что на секунду выводит меня
из состояния равновесия. Дом президента дрожит, содрогается. Ремелин рядом нет, но я
40
2
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
знаю, что это ее работа. Я стою напротив и смотрю, как место, где я родился и вырос, уходит
под землю. Едва ли там мог бы быть хоть кто-то.
Но я ошибаюсь. Жестоко.
В самый последний момент, когда верхняя веранда опадает на землю, из клубов дыма и
пыли выбегает фигура – тонкая, почти неосязаемая. Это женщина со светлыми волосами.
– Мама, - вырывается из моего рта. Я срываюсь с места и несусь вперед так быстро, как
могу. Она не может бежать быстро, ее ноги подкашиваются в нескольких метрах от меня, и
она падает. Я слышу собственный нелепый крик, а затем оказываюсь рядом с ней.
Ее маленькое, тщедушное тело лежит на пыльной земле. Она хрипит, пытается ловить
ртом воздух, но вместо этого захлебывается собственной кровью. Ее глаза расширены, она
боится, она в диком ужасе. Я чувствую, как трясутся мои губы.
– Мам, эй, все будет хорошо, - бормочу я неразборчиво, пытаясь закрыть руками рану на
ее груди. Там было что-то острое, именно оно пробило мамино легкое, задело другие органы.
Мама открывает рот, старается что-то произнести. Все это длится ровно пять секунд. Она
смотрит на меня, с трудом поднося трясущуюся ладонь к моей щеке.
– Он не…не твой…
Ее глаза угасают. Голоса больше не слышно. А дыхание – его нет.
– Мам, нет, - шепчу я, прижимая худенькую женщину к себе, - Мама, прости меня.
Прости, я не…мам? Ну же, пожалуйста.
Она не отвечает. В эту секунду мне
землю и смотрю в ее остекленевшие глаза. Не знаю, плачу я или нет, но лицо почему-то
мокрое. Протираю его руками – они в грязи – а затем поднимаюсь и резко выдыхаю.
Чувствую, как по венам льется ненависть.
Спустя несколько минут одеревенелого ступора, я понимаю, что имела в виду мама,
сказав свои последние слова. Она дала мне надежду.
Она подарила мне правду.
Я бросаю на ее тело последний взгляд и направляюсь в здание «Эйхарма».
(Р)
– Реми!
Я слышу звук. Голос? Чей он?
Оборачиваюсь и гляжу в большие голубые глаза мальчишки. Остин появляется рядом со
мной и бежит навстречу. Я останавливаю его одним движением руки. Его тельце застывает в
воздухе, глаза становятся еще больше. Он удивлен? Нет. Он боится.
40
3
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
– Пожалуйста, - пищит ребенок, - Ты же добрая, Реми! Я знаю!
– Замолчи, - приказываю я, и мальчишка замолкает мгновенно. Его лицо вытягивается, губы дрожат, а в глазах – слезы. Он плачет так сильно, как будто я действительно что-то могу
значить для него. Но что я для этого мальчика?
Лишь смерть.
Приближаю его к себе: он плывет по воздуху. Мы находимся возле здания лаборатории
«Эйхарм», той самой, где прячется неприкосновенное зло. Я могу забрать его способность
прямо сейчас, а затем просто переместится в то место, где сидит, выжидая, она. Но могу ли я
переступить через все мыслимое и немыслимое? Могу ли я убить мальчика?
Я решила это давно.
– Ты должен переместиться в место, где почувствуешь себя в безопасности, Остин, -
говорю я, глядя в голубую глубину его глаз, - Ты должен будешь оставаться там ровно до того
момента, пока не ощутишь жжение в груди, - я прикасаюсь пальцами к месту, где бьется мое
сердце, - Вот здесь. Понял?
– Почему я не могу остаться с тобой? – плачет мальчик. Я чувствую нечто странное: мышцы сводит, а губы сжимаются в тонкую полоску, чтобы не выпустить эту эмоцию на
волю. Она останется в своей клетке. Эта эмоция может только убивать.
– Когда почувствуешь жжение, вернешься к тому парню, Рэю. Он позаботится о тебе.
– Но как же ты, Реми! Пожалуйста, можно я останусь?
– Нет, Остин. Нельзя.
Я отпускаю его, и мальчик падает на землю. Он смотрит пристально, хочет что-то