Инвиктум
Шрифт:
погано. Не могу выкинуть из головы Ремелин и ее проблемы. К этому добавляются мои
проблемы. Я Инсолитус. Никто, кроме Себастьяна, не знает об этом. И очень надеюсь, что не
узнают.
17
6
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
Я развиваю свою способность. Можно сказать, мне нравится то, что я умею. Иногда это
крайне полезно - знать, что чувствует тот или иной человек. Однако с некоторых пор на
Себастьяне я это испытать не могу. Он блокирует мои попытки
известными способами. Не знаю, как это работает. Возможно, это его приобретенная в
лаборатории способность.
Он рассказывает мне о том, как на нем проводят очередные опыты. Неделю назад он
прошел пятый этап. Ему было плохо. Очень плохо, так, что я думала, сойду с ума. Его
ломало, било судорогами, он просыпался от жутких кошмаров. По шкале боли от 1 до 10 –
это даже не десятка. Он вопил, будто сумасшедший, кричал на кого-то, кого я не могла
видеть. И каждый этап был сложнее и ужаснее предыдущего.
Иногда мне казалось, что его поведение, это просто защитная реакция на боль, на
страдания, которые причинял ему отец, но зачастую Себастьян вел себя так просто потому, что хотел. Когда он хотел напиться или обдолбаться до потери памяти, он это делал. Никакие
мои слова не останавливали его. Никакие угрозы.
– Если ты не перестанешь, - говорила я, - Я уйду и больше не вернусь.
– Катись, - отвечал он. И так происходило не раз, и не два. Несмотря на все это, я
прощала его. Раз за разом. Сама не знаю, почему. Просто он сложный человек. И ему больно.
Неделю назад я узнала о его интрижке. Но и это проигнорировала. Он будто чертов
кукловод руководил моими эмоциями, моими чувствами. Я ощущала себя ненужной
игрушкой после того, как он уходил. А когда возвращался, радовалась до безумия. И что со
мной, спрашивается, не так?
Прихожу домой около пяти вечера. Захожу в пустующую комнату сестры и сажусь на ее
кровать. На глаза наворачиваются слезы. Я скучаю по ней, сильно. Достаю из кармана
телефон и пытаюсь связаться с ней. Она не отвечает.
– Ну же, Реми, - твержу я, - Возьми чертову трубку.
Тщетно. В дверь стучат, а затем она открывается. В комнату входит мама. Ее лицо
кажется обеспокоенным. Не знаю, видела ли я ее такой когда-либо. Она молча опускается
рядом со мной на кровать. Руку кладет на мое плечо.
– Как твои дела? – спрашивает она. Я пожимаю плечами совершенно без эмоций.
– Не знаю, вроде ничего.
– Я беспокоюсь, - мама вздыхает, - О твоей сестре. Ничего о ней не слышно?
– Она все еще у него, очевидно, - протягиваю я, опуская голову и принимаясь изучать
собственные ботинки. Да, я рассказала матери о том, куда делась Реми. Ей не понравился
такой
не вышло у нашей матери, значит, у меня тем более не получится. Грустно вздыхаю. Мама
гладит меня по волосам, словно маленькую девочку.
– Она вернется, - говорит она, - Я не позволю ей поступать, как вздумается.
– Вы поругались, из-за этого она ушла.
– Возможно. Я лишь пытаюсь быть строже с ней, - мама сжимает губы, - Ты ведь
знаешь, что ей нужна дисциплина. Ремелин не такая, как ты.
17
7
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
Мамин голос успокаивающий, теплый, не как обычно. Она будто совершенно
изменилась в одну долю секунды. Наконец, она выдыхает и целует меня в макушку. Затем
встает и улыбается мне. Эта улыбка выглядит натуральной, но как только я вспоминаю, что
сегодня, да и завтра вечером мама отправится на очередную свиданку со своим любовником, меня начинает мутить. Облизываю сухие губы и говорю:
– Я все знаю.
Мама вскидывает брови, скрепляя худые пальцы в замок.
– О чем ты?
– О твоей интрижке с президентом.
Не знаю, почему, но я говорю это совсем без стеснения или страха. Не думаю, что мне
есть, что терять. Может, так меня изменили отношения с Себастьяном, а может я изменилась
потому, что сестра ушла. А может быть все дело в том, что я устала от лжи и секретов.
Смотрю на маму в ожидании, что она начнет уговаривать меня никому не говорить или же
отругает за то, что я лезу не в свое дело, но она молчит. Ее глаза, как и аура, приобретают
сероватый оттенок. Оттенок печали. Она разворачивается и уже у выхода из комнаты
произносит:
– Со временем ты поймешь мой поступок. Как и многие другие дела, которые я
совершила.
И уходит, прикрыв за собой дверь. Я теряюсь в догадках, что же она сделала. Могла ли
она совершить что-то непростительное? Поднимаюсь с постели и смотрю в окно. Тихо и
медленно, совсем не спеша, на землю падает первый снег. Крупные хлопья опускаются, словно крошечные одеяльца, укрывающие планету, пытающиеся согреть ее. Праздник
Милосердия всегда сопровождается первым снегом. Этот год не становится исключением.
Однако я чувствую витающую в воздухе апатию. Возможно, она исходит от меня самой.
Когда через два часа я иду в квартиру Себастьяна, меня одолевает поглощающее
чувство. Это грусть. Мне хочется расплакаться, что все летит к чертям. Вся жизнь ломается, будто ветка. Я ощущаю себя покинутой, побитой, словно эти два месяца длились два года.