Invincible! I'm Invincible!

Navuhodonosr

— Блядь! — вырвалось у Бритни.

Если он вернулся на Землю, то какого хера её оставил тут?!

Она вдруг поняла, что оказалась совсем одна в другом измерении, полном враждебных инопланетян, которые ещё позавчера пытались захватить Нью-Йорк, вырезая и угоняя в рабство десятки тысяч людей, и которых она сама давила вот этим руками, как тараканов.

Сердце начало биться чуть быстрее, она непроизвольно облизнулась, пробежала языком по губам, снова смакуя этот терпкий кровавый привкус. Чёрт, хотя она и старалась не подавать виду, но мальчишка знатно её отделал.

«Мальчишка… — хмыкнула она про себя. — Императорское,

мать его величество».

Нет, то, что дурной силы в нём с избытком было понятно ещё когда он вытаскивал её из щупалец этой морской твари, но тогда он всё же воспринимался, да и вёл себя, совсем иначе. Действительно, мальчишка — талантливый, подающий надежды — молодой и неопытный, немного нервный в компании живых легенд, но теперь… один день-год в этом измерении сильно его изменил, как и последовавшая за этим разборка с Вездесущим.

В своей жизни Бритни тоже повидала немало дерьма, но, как правило, все эти трагедии… она была сторонней наблюдательницей. С тех пор как отец ввёл ей доработанную версию сыворотки неуязвимости — желая сберечь своих детей от жестокости мира — её жизнь круто поменялась. Говоря начистоту, её путь был относительно… гладким, если можно так сказать. Она как-то слышала, от одного довольно мудрого старика, что человеческая жизнь — это сплошные страдания, разбавляемые разочарованиями, в ожидании неизбежного конца. И если с последним она таки вынуждена была согласиться — сыворотка не остановила старение полностью, хотя и замедлила его во много раз — то вот страдания на своём веку она испытала не слишком часто, скорее… временные неудобства. Служба в армии для них с братом была не опаснее, чем прогулка до магазина для обычного человека. Монстры, преступники, инопланетяне с лазерными пушками и прочие приключения приносили некоторое разнообразие в её существование, но… сыворотка отца была слишком хороша. Встреча с Аве Марией оказалось первым за последние десять лет моментом, когда её сердце действительно начало биться быстрее, когда она почувствовала угрозу своей бронированной шкуре, почувствовала себя, действительно, живой.

Нет, она была благодарна отцу, за силу и долгую, чудесную жизнь, которую он обеспечил ей своим изобретением. И она честно пыталась так жить, наслаждаться своим беззаботным существованием, но… её хватило ненадолго. Правда в том, что она была совсем другим человеком. Её нутро было другим. Её всегда тянуло туда, где льётся кровь, где кипит сражение, где каждый день — вызов — где за каждый вздох нужно бороться. Не успевала она опомниться, как снова обнаруживала себя в гуще сражения, в грязи и с руками по локоть в крови. Она практически не могла испытать боли сама и редко проливала собственную кровь, но ей отчасти удавалось компенсировать это обилием чужой. К счастью, рядом всегда был её совестливый братец, который следил за тем, чтобы сестрёнка оставалась на правильной стороне конфликта. Её поводырь. Без него, и она прекрасно отдавала себе в этом отчёт, Бритни давно оказалась бы членом какого-нибудь ордена, синдиката или любой другой сомнительной организации.

Очередная вспышка телепорта прервала её размышления.

Вернулся… император хренов. С окровавленным электро-нигером, которому она же сама и пробила череп, на руках. Пусть она и была в это время под контролем злодейки, но всё же, сама мысль об этом не могла не будоражить что-то тёмное в глубине её существа.

Снова

это чувство… вызова, предвкушения, опасности, всего сразу… она не могла точно сказать, слишком необычным оно было, словно дрожали в трепете её тщательно скрываемые инстинкты убийцы. Одно она знала точно: рядом с этим хамоватым мальчишкой, она испытывала его постоянно. И ей это нравилось.

***

Удивительно, но в этом измерении у Самсона было намного больше шансов вылечиться, чем на Земле.

Несмотря на то, что флаксанские врачи лишь год как начали изучать человеческую физиологию, у них имелся богатый опыт контакта с самыми разнообразными формами жизни, а общая база местной медицины несколько превосходила земную. Не катастрофически и не во всём, но то, что на Земле было счастливым случаем с применением самых новейших разработок, здесь являлось обыденностью. В том числе флаксанцы отлично умели купировать тяжелейшие травмы, и немалую пользу в этом приносила именно технология временного стазиса, которую я уже привык именовать подавителем. Среди ветеранов многочисленных флаксанских интервенций мне попадались молодчики с огромным шрамами, буквально на всю морду и глубиной в несколько сантиметров.

В общем, я был вполне спокоен за Самсона, отдавая его в руки флаксанских эскулапов. Сказал бы мне кто об этом год назад, когда подобные им пытались препарировать меня самого, во имя науки и медицины…

— Здорово ты его приложила, — подмигнул я Бритни, освободившись от своей ноши.

Думал удивить её этой новостью, но женщина лишь дёрнула губой и как-то странно на меня посмотрела. Не оценила юмора? Наверное, это и правда было несколько грубо с моей стороны, вдруг он был её другом.

— Не переживай, эти парни знают толк в травматологии. Чёрт, да я видел ребят, которых они подняли на ноги без вот такого куска мозга. — Опять что-то не то получилось… — Ладно, пойдём, покажу тебе мои владения.

— Приглашаешь меня на свидание после того, как избил? — усмехнулась женщина, вздёрнув бровь.

— Разве это не лучший способ загладить вину? — подыграл ей я.

— Свидание со школьником, — задумчиво протянула она, подперев рукой подбородок.

— С императором, — парирую.

— Тогда мне нужна сменная одежда. — Улыбнувшись уже по нормальному, согласилась она.

И правда, её костюм, хотя и радовал глаз глубоким декольте и почти таким же глубоким вырезом на спине, сильно испачкался в крови и грязи. Нет, некоторым такое даже нравится — я даже знаю, что нестиранный костюм Бритни тридцатилетней давности ушёл на eBay за сумму с пятью нолями — но я не из их числа.

— Думаю, мы сможем подобрать что-нибудь по твоему вкусу.

Оставив Самсона ожидать спасения на операционном столе, а Объятье размышлять о своей дальнейшей судьбе в одиночной камере, мы покинули лаборатории.

***

Осмотр владений, несомненно, лучше всего проводить с высоты вилтрумитского полёта, вот только моя спутница, при всех её достоинствах, летать не умела. Я, конечно, предложил прокатить её на ручках, но она так на меня посмотрела…

Поэтому я распорядился подготовить императорский экипаж — это что-то вроде самого понтового спорт-кара этого мира, только при этом способного летать не хуже истребителей — доставшийся мне в наследство от предшественника, и которым я, по понятным причинам, никогда не пользовался.