Инволюция
Шрифт:
Горестно вздохнув, женщина заходит внутрь дома. Птицы влетают вместе с ней. Прежде чем закрыть дверь, она снова обращает своё лицо к Агате:
— И всё же… Добро пожаловать в Ливингстон Бэй, мисс МакГрегори. Что бы вас сюда ни привело, помните, вы не дома, в столице. Здесь всё совсем по-другому. В ваших же интересах играть по правилам тех, кого вы называете погрязшими в суевериях, как в грязи.
Дверь глухо захлопывается, обдав удивлённую Агату ворохом из чёрных перьев.
Глава 2
Агата
Кошмары. Они преследовали Агату с момента прибытия. Последние ночи безумно красочные и хаотичные сны изматывают сильнее прежнего. Воспалённый потерей, разум отравляет сам себя. Попытки отказаться от сна оборачиваются провалом. Утомлённое тело отключается от реальности само по себе, насильно утягивая в искажённые болезненные воспоминания. Невыспавшаяся и уставшая, Агата всё отдала бы за обезболивающее. Всего за две недели затворнической жизни она смогла прикончить две больших пачки. А конца этому аду всё не предвиделось.
Вялое тело никак не хочет подниматься с пола. Усилием воли Агате удаётся заставить себя ползти к ванной. Холодная вода хлыстом проходится по лицу. Боль в висках несколько унимается. Не вытирая лица, Агата распахивает окно. Прохладный ветер остужает горячий лоб. Рассеянный взор блуждает по местности. Ей показалось, или кто-то наблюдает за ней? Вон там, в трещине кирпичной ограды. Разве это не лицо? Или это дерево? Агата нервно улыбается. Ей необходимо прогуляться. Сегодня же. Не хватало ещё поставить под удар здравомыслие. Легко сойти с ума, ведя разговоры с единственным здешним собеседником — безмолвной пучиной, имя которой одиночество.
* * *
— Как бы не начался дождь.
Агата буравит взглядом иссиня-чёрные тучи, смешивающиеся с угольным дымом фабрики. За ними прячется унылое солнце. Измотанный разум просит спасения у прохладного ветра. Противореча разуму, в глубине сердца ёрзает страх, повторяющий предупреждения матери. Агата всего-то хочет найти местную аптеку и вернуться обратно. Что может пойти не так?
Стараясь отвлечься, Агата отводит взгляд в сторону заколоченного дома. Прошлым вечером туда наведалась тройка бородатых мужиков с изнурёнными лицами и в потрёпанной рыбацкой одежде. Провозившись пару часов, они вышли, таща за собой несколько крупных мешков. Никаких гробов или плачущих родственников. И тем более полисменов, спешащих задать не один десяток вопросов Агате. Ведь именно ей «повезло» найти тело.
Что говорила та женщина насчёт людей, выбирающих уединённую жизнь? Обречены на удручающие последствия или что-то типа того? Дрожь пробегает по телу. Вначале Агате казалось, что в этом заброшенном уголке мира нет места загадкам и тайнам.
Поколебавшись, Агата выбирает дорогу до южной кирпичной изгороди. Той, что обращена к парадным дверям дома. Рваное карканье за спиной прорезает тишину. Агата оборачивается, ожидая увидеть знакомую фигуру. Однако, кроме неё, на луговой дорожке никого нет. Сорная трава колышется под слабым ветром, подобно зеленому морю.
— Такими темпами мне скоро понадобится и успокоительное, — вяло протягивает она, ощущая, как медленно разрастается тревога в груди. Сначала это лицо за кирпичной кладкой изгороди. Теперь иллюзия карканья воронов. Видения преследуют её чаще, чем сама зубастая леди в очках.
Тропинка кончается у кирпичной стены, увитой плющом. Толкнув калитку, искусно украшенную изображением схватки единорога и льва, девушка выходит к рядам кукольных домиков. На удивление везде чисто и аккуратно. Нет ни гнили, грызущей дряхлые постройки, ни духа затхлости — вестника тлена. Буйство красок резко контрастирует с заброшенностью, к которой привыкла Агата за несколько недель. Стены выкрашены в яркие жизнерадостные цвета. Ухоженные клумбы хвастаются пространствами цветущих растений. Их пестрота словно бросает вызов пасмурному небу.
Пройдя немного вглубь, Агата в шоке понимает, для кого были построены эти крошечные жилища. Для котов! Полчища разношёрстных котов и кошек, выряженных в причудливую одежду, гордо расхаживают между домами. В некоторых двориках стоят небольшие столы со стульчиками. Взобравшись на них, усатые господа неторопливо вкушают изысканные лакомства на расписных тарелках. Никаких драк или опрокидывания предметов. Хвостатая аристократия во всём придерживается королевского поведения.
— Всё чудесатее и чудесатее, — тихо присвистывает Агата. Она будто попала из полумёртвого городишки на краю моря в Страну Чудес.
Толстая шотландка с висящими ушами останавливается рядом с Агатой. Густая шёрстка скрывается под пышным платьем с оборками. Кошка выжидающе смотрит на Агату. Поколебавшись, девушка садится на корточки.
— Клянусь, я упаду в обморок, если ты со мной заговоришь.
Кошка принимается тереться об ноги, к радости Агаты, не проявляя высокой интеллектуальной активности. «Кому могло взбрести в голову построить подобное место? И, что немаловажно, как его удаётся поддерживать в столь приличном виде, когда весь доход приносит еле живая фабрика?»
Мурлыканье кошки становится громче. Агата нерешительно протягивает руку к шёрстке. На шее красавицы дорогой на вид ошейник с металлической биркой: ШАНЕЛЬ. «Не привязываться. Я только поглажу её и всё», — напоминает себе Агата. В ответ кошка радостно подставляет голову. Сердце сжимается. Лёгкая дрожь проходит по телу. Каждый месяц Агата переводила деньги для кошачьих приютов. Размещала объявления о пропаже или пристройке в добрые руки. Но сама никогда не навещала тех, кому помогала.
В уголках глаз собирается влага. Агата проглатывает ком в горле. Доброта кошки трогает её душу, в то время как старые раны начинают ныть ещё сильнее. Прекрасные создания, к которым она питала нежнейшую любовь, оставили в её груди огромную зияющую дыру. Когда-то она любила заглядывать в точно такие же загадочные глаза. Ей казалось, эти существа знают намного больше, чем люди, и ведают о таких вещах, которые человек боится даже вообразить.