Иные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Часть 2. Жизнь продолжается?
Шрифт:
Именно сейчас, Герман был, как никогда честен. Ему было искренне жаль сокамерника. И не только потому, что попал тот под молох российской следственно-дознавательной машины, не знающий ни жалости, ни сострадания.
Глядя сейчас на молодого сокамерника, Бес невольно вспоминал себя, двадцати-тридцати летнего, отчаянного и авантюрного юношу. С ностальгией он вспоминал свои молодые годы. Когда все казалось возможным. Когда все тебе по плечу. Когда мелкие ссадины и синяки, просто не замечаются; а крупные рваные раны заживают сами по себе, как на кошке.
И, тем не менее, ни за что на свете он не согласился бы оказаться сейчас на месте
С лёгким сожалением припоминая свои первые ходки, Бес вдруг уловил какой-то странный звук. Нет, он его не услышал. Скорее, он почувствовал его всем своим телом. Низкочастотные колебания, вовсе не восприимчивые для человеческого уха, все продолжали и продолжали нарастать. Словно в земной толще, начались какие-то грандиозные подвижки, грозившие перерасти в толчки крупномасштабного землетрясения. Рецидивиста вдруг охватил дикий ужас и непонятная паника. Ему, человеку тёмному и малообразованному, даже показалось, будто наступает конец света с глобальными катастрофами и эпидемиями, об угрозе которого в последнее время так часто писали и говорили.
– Фраерок! Ты, случаем, ничего не слышишь?.. Или, быть может, ты что-то сейчас ощущаешь? – судорожно вцепившись в спинку кровати, дрожащим голосом поинтересовался Бес.
– Нет!.. – спокойно ответил я. Однако чуть поднапряг свой слух, добавил. – …Хотя постой! Кое-что я, кажется, улавливаю!.. Как будто бы самолёт взлетает!.. Или тележку без рессор по коридору катят!
– Какая тележка, в три часа ночи?.. В это время все переходы, давно под замком!.. – тревожный и незнакомый звук, успел довести Беса до исступления. – …И не самолёт!.. Это нечто иное!.. Я бы, даже сказал: нечто внеземное!..
Панические настроения рецидивиста, очень скоро перекинулись и на меня. А неслышимый гул все нарастал и нарастал. Мозги мои словно зашевелились и меня начало даже подташнивать. За голову схватился и Бес. Как вдруг всё затихло. Осталась лишь гробовая тишина и мы, на пару с уголовником.
Почти минуту, каждый из нас прибывал в некоем оцепенении. Наверное, сейчас мы опасался ни то, что словом, случайным шорохом нарушить состояние зыбкого равновесия. В конце концов, мы медленно и осторожно повернули головы, дабы переглянуться в немом вопросе: что ж, это всё-таки было. Тут-то дверь нашей камеры и громыхнула с такой силой, что все металлическое, находившееся внутри затряслось, завибрировало и зазвенело. Я вздрогнул всем телом и машинально зажмурился, ожидая некоего продолжения с громом и молниями или ещё чего-то в том же роде.
И вновь, звенящая тишина и лёгкое дуновение сквозь полностью открытую настежь дверь нашей камеры. Да-да, путь на свободу был открыт, однако никто из нас покидать камеру пока не спешил.
Спустя какое-то время, первым зашевелился Бес. Только теперь, ощутив, что все его тело, с ног до головы было покрыто холодным потом, рецидивист и понял, до какой степени он был перепуган. С осторожностью Лобов разжал пальцы и медленно отцепился от спинки кровати. До сих пор ему не верилось, что страхи его уже окончились. Все ещё дрожащими руками, Бес достал из-под матраца припасенную папироску и, наклонившись над зажженной спичкой с удовольствием её раскурил.
Прямо перед собой он увидел зависшее в воздухе размытое облачко. Оно светилось голубоватым цветом. Этот неизвестной природы сгусток бурлил и разрастался прямо на глазах. Постепенно он приобрел и некую форму с чётко очерченным контуром, наполнившись непонятной материальной сутью. Вряд ли, кто-либо из земных существ мог бы созерцать подобную метаморфозу без содрогания и учащённого пульса. Если вообще, он был бы в состоянии хоть что-то видеть, не потеряв при этом своего рассудка.
В конце концов, неоднородная субстанция сформировалась в стройное женское тело. Буквально из ничего, из тюремного воздуха возникла девушка. Как обычный человек она могла поднять руку, шевелить пальцами, повернуть голову, легко и свободно перемещаться по камере.
«Да ведь это ведьма!.. – мелькнуло в голове Беса. Забившись в угол, на всякий случай, он ещё и зажал свой рот ладонью, дабы случайно не вскрикнуть или не издать какой-либо иной звук при созерцании той жути. – …Ну, на хрена я только согласился, „подписавшись“ с ментами на эту чёртову авантюру!..»
Вновь приоткрыв глаза, я вдруг увидел ЕЁ!.. Марту!..
– Ты здесь?..
Сказать о том, что я был удивлён, все равно, что ничего не сказать. Забыв на какое-то время о всякой боли, я попытался немедленно встать. Однако тотчас рухнул на нары.
– Тише-тише! Сейчас тебе не нужно делать резких движений!.. – прошептала она и положила свою руку мне на грудь. – …Что ж с тобой сделали эти варвары!.. Да, они просто нелюди!.. Ну, ничего!.. Потерпи ещё чуть-чуть! Сейчас я попытаюсь забрать твои страдания!..
Я чувствовал, как Марта водит по моему телу своей холодной рукой. В очагах наивысшей концентрации моих болевых ощущений, её прикосновения становились более легкими и аккуратными. И мне, действительно, стало легче. Я уже мог самостоятельно встать на ноги и добраться до «параши», дабы наконец-то справить нужду…
– Барышня! Вы не могли бы и меня заодно подлечить?.. В последнее время, меня правый бок отчего-то начал сильно беспокоить! – потеряв всякий страх, Бес покинул своё «убежище». Возникшую паузу он собирался использовать с пользой для самого себя.
– Так ты, Роббер, здесь вовсе не один?.. – Марта обернулась к уголовнику и уставилась на того своим пристальным взглядом. – …Посмотрим, кто у нас тут!.. Ах, да!.. Герман Лобов!.. Уголовная кличка Бес!.. Тот самый Герман, что жизнь свою, бессмысленно и бездарно разменял на тюремные коридоры!.. Докуривал чужие бычки, «шестерил», «стучал», «сдавал» и «подставлял» своих же сокамерников!.. Роббер!.. Небось, это чмо бравирует сейчас своими ходками; да пальцы гнёт, типа, век воли не видать!.. Ну, ничего!.. Недолго ж ему осталось, почём зря воздух портить!
– Бес, ведь она мысли твои читает! – пояснил я, возвращаясь на нары.
– Ну, а бок твой болит по вполне известной причине!.. – продолжала Марта. – …Внутренности свои, ты чифирем и водкой загубил!.. Причём, болезнь твоя предельно запущена!.. Процессы, происходящие в твоем организме, уже необратимые!.. Повторюсь: коптить этот мир тебе осталось совсем недолго!..
– Неужели?.. – усмехнулся зек. Очевидно, мое пояснение немного его обнадёжило. Потому и задал он свой очередной вопрос, как-то через чур игриво. – …Может, гражданка?.. Вам известна и дата моей смерти?