Иные
Шрифт:
– Здоровайся словами.
Это предостережение было адресовано всем, кто его слышал. Она развернулась в объятьях любимого, привстала на цыпочки, закинула руки ему на шею и крепко обняла, демонстрируя свою принадлежность ему. Он обнял девушку в ответ и над ее плечом встретился взглядом с Гаремом, как всегда окруженного толпой девиц. Тот слегка прищурился, прочтя предупреждение держаться от нее подальше во взгляде Захара.
– Ну… это… я прям рад за вас, ребята… черт! – не оправившись от сильного потрясения от столь радостных изменений в жизни дорогих ему людей, протарахтел Глеб. Потом собрался и более уверенно продолжил, – слушайте! Раз так все складывается удачно, приезжайте к нам в гости! Расскажите что да как у вас, изменений, я смотрю, прибавилось!
– Спасибо
– Приедем, – кивнул Зак.
В самом заезде они не участвовали, а сразу усвистали на базу, где организаторы подготовили заключительную в этом мотосезоне концертную программу. Температура по ночам не поднималась выше тринадцати градусов и спать в палатке достаточно прохладно, Зак по себе знал, а потому они сняли номер в гостевом доме.
Инна, пожалуй, впервые так искренне смеялась, отбросив все свои страхи и сомнения. Она позволила себе беззаботно кружиться в танце, веселясь наравне со всеми и больше не опасаясь не прошеных поползновений. Она чувствовала себя в полной безопасности, постоянно ощущая на себе неотрывный, внимательный взгляд Захара, оберегающий ее уже одним своим присутствием. Он сразу дал понять всем, что она с ним, и любой, кто посмеет посягнуть на нее, будет иметь дело с Беркутовым лично.
Он стоял немного в стороне, попивая пиво, и лениво улыбался, глядя на то, как стайка развеселых девчонок куражится у сцены под зажигательные мотивы кантри-группы. Разгоряченная Инна оголилась до плотно облегающей майки, повязав водолазку вокруг талии, и Захар любовался плавными, стройными изгибами девушки, мысленно представляя что, как и в каких позах, он с ней будет вытворять ночью.
– Гляжу, ты послушал моего совета? – рядом неслышно возник Механик и с одобрением улыбнулся, проследив за взглядом Зака. Тот усмехнулся:
– Ты ведь дурного не подскажешь.
– Все верно, – Механик кивнул своим же мыслям. – Она славная девчушка, только одной ей было тяжело в этом суровом мире. Теперь я спокоен. За вас обоих, – он поднял свою бутылку пива и чокнулся с Захаром.
После традиционных посиделок у костра, они, рука об руку, направились в номер, и теперь уже случайный слушатель мог бы им позавидовать.
Глава 28
К середине осени дом достроили и сдали в эксплуатацию со всеми подведенными коммуникациями, кроме газа. На установку и оборудование котельного помещения, и согласование с газовыми службами уйдет уйма времени, поэтому решили отложить до следующего отопительного сезона, а пока довольствовались каменной печью и электрическими радиаторами. Осталось завести мебель, обустроить кухню и можно заселяться. Зак уже давно принимал заказы по работе, в зимнем сезоне хватает своих экстремалов: кто шипует резину, а кто подготавливает снегоходы. Легковушки и грузовики также стали прокатывать дорожку к новому месту гаража.
В единственный на неделе полноценный выходной Инны они съездили прикупить самое необходимое: кровать с пастельными принадлежностями, унитаз с раковиной и шкаф под одежду. Инна безропотно принимала все, чем мог обеспечить Захар на данном этапе, не брюзжала по поводу нехватки удобств и старалась приукрасить и добавить уют их спартанскому жилищу. Кухня у них была общая на первом этаже. Знакомый Инне кухонный гарнитур Ксан Ксаныча, кое-что из бытовой техники и посуда, частично бывшая в употреблении, частично вновь приобретенная под бдительным руководством девушки и синхронным пыхтением мужчин устанавливались так, как было удобно ей. Конечно, оставались кое-какие мелочи, но их можно добивать уже во время проживания.
Инна окончательно перебралась в дом и с удовольствием готовила и кормила горячим ужином благодарных мужчин. В минуты, когда они пили чай за обеденным столом и обсуждали рабочие вопросы под уютное потрескивание горящих дров в печи, она будто вновь обретала семью, сплоченную и дружную, движущуюся в одном направлении, поддерживающую друг друга. Именно такую семью, о которой она мечтала с детства, но которой
Стоял пасмурный день с довольно сильными и холодными порывами ветра. Темное небо грозилось дождем, но так и не проронило ни одной капли. По вторникам Инна отсыпается после полу бессонной ночи в автобусе и целого трудового дня. Потому Захар купил продуктов еще накануне и сейчас намеревался поехать за ней на работу, чтобы привезти домой, накормить по-быстрому сварганенной яичницей и уложить спать. Его совсем не устраивало, что она ишачит каждый день, и он дал себе зарок: как только станет полегче, она не будет больше работать. Пусть занимается домом, может удаленно выполнять какие-то дизайн-проекты, если захочет. Придет время – детей наделают.
Механик заканчивал заказ в мастерской, а он пошел в дом переодеться. Какого же было его удивление, когда первое, что он услышал, зайдя в дом – это громкий четкий стук топора о дерево. Заглянул за перегородку, отделяющую прихожую от кухни, и увидел там Инну в повязанном фартуке, с закатанными рукавами с остервенелой ожесточенностью разрубающей куски мяса огромным ножом на деревянной дощечке. Он даже не слышал, когда она успела вернуться, зато сразу вник – что-то не так. Встал, засунув руки в карманы, и сильными челюстями гонял жвачку во рту, неотрывно наблюдая за ее дергаными движениями.
– Что стряслось? – отвлек он упорно игнорирующую его девушку. Она замахнулась посильнее и со всей силы ударила ножом по мясу, отрубив кусочек.
– Инна?
Еще одни замах и удар.
– Ему отказали в УДО, – еще один удар. Зак сразу уловил, о чем речь. Твою мать! Он потер рукой затылок, готовясь к тяжелому разговору.
– Это… неприятно.
– Неприятно?!?!! – она смерчем развернулась к нему, сжимая в руке окровавленный нож. Щеки горят, ноздри раздуваются, губы дрожат, а в глазах стоят слезы. – Этот сучий выродок специально бракует уже третье ходатайство об УДО только потому, что ненавидит лютой ненавистью всех и каждого в колонии уже только за то, что они там есть! И не важно, за что в действительности человек туда попал! Будь его воля, он бы всех, без разбора, отправлял на смертную казнь, так он сам мне и говорил! – имея в виду начальника колонии, который наверняка мешал судьям вынести адекватный приговор в отношении заявления. Инну заколотило от мощного выброса адреналина, с которым не мог справиться ее уставший организм. – Он отсидел тринадцать лет, Захар! Этого более чем достаточно за защиту сестры! А эти мрази отказывают в досрочном, будто он серийный маньяк-убийца! – слезы брызнули из ее глаз. Беркутов подошел к ней вплотную и обхватил щеки руками, откидывая голову назад и заглядывая в глаза, из которых боль от несправедливости за жестокую судьбу брата смешивалась с бессильной яростью на его обвинителей и вытекала горячим потоком мучительных, беспомощных слез.
– Я понимаю, котенок, – тихо сказал он, пытаясь успокоить девушку. Она вырвалась из его рук и снова принялась рубить мясо.
– Но это еще не все плохие новости! – Она отшвырнула нож в раковину и принялась молоточком отбивать куски мяса. Глядя на то, как свирепо девушка колошматит мясо, он понял смысл фразы «смерть – это далеко не предел». – Меня уволили!!! «Спасибо, Инна Яковлевна, за ваш неоценимый вклад, но больше мы не нуждаемся в ваших услугах!» – передразнила с издевкой она. – К ним доставили новенького, который отныне станет следить за книгами, а меня выгнали взашей из этой сраной, долбанной библиотеки!!! – каждое слово перемежалось с разъяренным ударом молоточка в мясо. В какой-то момент Зак испугался, что сломается либо молоток, либо поверхность стола. Он обнял девушку со спины, прекратив ее трепыхания, как смирительной рубашкой. Склонил голову и горячо зашептал в ухо: