Иным путем
Шрифт:
– Разумеется, вас обманули? – сухо поинтересовался Ленин.
– Обманули, – подтвердил я, – но разве объяснишь это голодным людям, выстаивающим длиннющие очереди, чтобы купить себе самой обыкновенной колбасы или килек в томате. Потом, новое правительство уже буржуазной России прощало многомиллиардные долги так называемым развивающимся странам. Впрочем, они реально их и так никогда не смогли бы оплатить. И это при том, что самой России никто и не собирался прощать ни одного цента долга.
– Да, невеселая история, – сказал Ильич и добавил: – а теперь, как я понимаю, вы решили строить социализм с царским лицом… Увидели, так сказать, единственный выход.
Фирменным
– С предыдущим «хозяином Земли Русской» у вас вряд ли что-нибудь получилось бы, – сказал он таким тоном, каким врач объясняет пациенту – когда тот должен помереть и почему, – Не наш это был человек, совершенно не наш. И изменить его вы вряд ли могли, уж мне ли не знать – нечему там было меняться.
– Да, – подтвердил я, – Николаем Александровичем мы, скорее, грамотно манипулировали, подавая ему абсолютно правдивую информацию в точно рассчитанные моменты, для получения нужной нам реакции. Но его смерти мы не желали. Скорее, он сам подставился под террористов, видя, что становится тормозом и угрозой для России, которую он все же по-своему любил. Может вы не в курсе, но ранее он уже несколько раз пытался соскочить с государственной колесницы, и останавливала его лишь неоднозначность этого решения и боязнь смуты. А тут смерть от рук убийц смыла все грехи и сделала императора его мучеником. Примерно так же поступил и его дед, который словно сам напрашивался на смерть от бомб первомартовцев, нарушив все существующие правила поведения охраняемого лица при теракте…
– Да?! – изумился Ильич. – Неожиданный поворот. А я и не знал. В европейских газетах о деталях покушения писали мало. Но все же с ним у вас шансов не было совсем, разве вы действительно нашли бы способ, при котором Николай смог бы незаметно уйти в тень. С новым же хозяином, я думаю, вполне можно попробовать. Да, вполне. В нем очень сильно ощущается ваше влияние, и, не зная, кто этот человек, можно легко решить, что он один из вас. Есть в нем что-то такое… революционное.
Ленин снова и снова измерял шагами кабинет.
– Я думаю, что можно попробовать, – наконец сказал он. – Начать надо с теоретического обоснования. Без теории мы с вами будем просто слепы. Кроме того, нужно будет посмотреть, кто из товарищей найдет в себе силы перейти на нашу сторону, а кто станет непримиримым врагом… И все же европейский пролетариат – это такая сила; не хотелось бы ограничиваться пределами Российской империи…
– Для европейского пролетариата и прогрессивной интеллигенции мы должны предложить два выхода, – сказал я. – Первый и основной – это переехать в Россию и вместе с нами, под руководством императора Михаила Второго, строить самое справедливое государство на Земле. Второй путь, по которому мы должны идти без особого фанатизма – это организация в европейских странах демонстраций, поддержка непримиримых профсоюзов и подготовка восстаний пролетариата. Вряд ли у нас что-либо из этого получится, но простой народ должен знать, что мы за него, что поможет нам в случае войны. Ибо что русскому плохо, то немцу смерть.
– Но самым главным для нас, – закончил я свою мысль, – должна стать сама Россия и ее народ. Ибо преимущества социалистического способа хозяйствования бесспорны, человеческие и природные ресурсы, имеющиеся на территории одной шестой части суши огромны, и, опираясь на эту экономическую мощь, наши армия и флот однажды вышибут из-под европейских
На сей оптимистической ноте моя встреча с Владимиром Ильичом Ульяновым-Лениным завершилась. Он пошел писать теоретическое обоснование в нашу ведомственную библиотеку, где, в числе прочего, имелась и литература из будущего. А я продолжил свою текущую борьбу с врагами России.
Со дня на день, или даже с минуты на минуту, в нашем подвале ожидалось пополнение. В Стокгольме сотрудники русской военной разведки, которым были приданы несколько наших специалистов, сумели отловить знаменитого полковника Акаши, военного атташе Японии в Шведском королевстве, продолжившего тайную борьбу и после капитуляции Японии. Теперь доставка полковника в наше распоряжение зависела только от ледовой обстановки в Ботническом заливе, что, естественно, было лишь делом времени. Весьма недолгого времени. Получив в руки полковника, мы сможем начать потрошить основных фигурантов, после чего в наших руках окажутся фактически вся информация об убийстве Николая II и попытке государственного переворота.
Мария Федоровна сидела на золоченой софе, обитой малиновым бархатом, и задумчиво смотрела в окно, выходящее на Неву. Лед еще был крепок, хотя днем на улице уже пригревало не по-зимнему. Императрица размышляла о своей судьбе, богатой на события – как приятные, и не очень. Совсем недавно страшная смерть настигла ее старшего сына Ники. Произошло это средь бела дня, в самом центре столицы Российской империи. А вот младший сын, ее любимый Мишкин, отправившись на войну, побывал в бою, был ранен, но живой вернулся домой, да не один, а с невестой.
Все российские императоры женились на представительницах иностранных королевских домов. «Самодержец не должен жениться на своих подданных», – говаривал суровый император Николай I. Его сын, тесть Марии Федоровны император Александр II, вздумал нарушить завет отца и после смерти своей супруги сочетался браком с княгиней Екатериной Долгорукой. У Романовых существовало поверье – Долгорукие несут смерть в их семью. Так и случилось: императора убили бомбисты – нигилисты.
А вот ее Мишкин удивил всех. Он привез с войны необычную невесту. Нельзя сказать, что она была не ровня Романовым – японская императорская фамилия считалась одной из самых древних правящих династий мира. Правда, принцесса Масако не была православной, но это являлось делом поправимым – достаточно было ей принять таинство Крещения, и последнее препятствие к браку нового императора снималось.
Ну, а то, что она лицом оказалась не совсем похожей на белолицых и белокурых германских принцесс – так это даже и хорошо. Говоря по чести, Мария Федоровна продолжала с неприязнью относиться к этим надменным германцам, которые так подло обошлись с ее родной Данией, отобрав у королевства одну треть территории. Об этом принцесса Дагмара, даже став императрицей Марией Федоровной, никогда не забывала.
Правда, сейчас, по воле политиков, Россия и Германия оказались связаны союзным договором, к которому, кстати, примкнула и Дания. Но политика – политикой, а чувства – чувствами. Мария Федоровна умела, когда это необходимо, улыбаться своим врагам, даже если ей совсем этого не хотелось.