Инженер его высочества
Шрифт:
— Вон оно что, — ухмыльнулся есаул, перехватил автомат немного по-другому быстро отстрелял четыре примерно таких же очереди. Три грудные мишени на стометровом рубеже были поражены. Потом он поставил оружие на предохранитель и обернулся к нам.
— Весьма интересная вещь. Дальность, судя по прицельной планке, до двухсот шагов?
— Не шагов, а метров. А так да, это оружие ближнего боя.
— Ближнего, — задумчиво повторил Богаевский. — Двести шагов — это по действующему уставу рубеж штыковой атаки. При наличии у обороняющихся достаточного количества
— Лучше пусть расходуются патроны, чем жизни наших солдат, — заметил Федоров. — Дорого, конечно, но не все меряется деньгами.
— Вот здесь как раз можно и в деньгах померить. Дело в том, что поражение в войне обойдется в сотни раз дороже, чем любые расходы на боеприпасы для победы, — заметил я.
Богаевский ненадолго задумался.
— Я уже заметил, что Его Высочество не собирается экономить на своем отряде, — осторожно сказал он, — но не окажется ли так, что из-за всех этих нововведений численность отряда, который он сможет содержать, будет слишком маленькой?
— Что лучше — большая плоховооруженная, полураздетая и недокормленная толпа или небольшой отлично экипированный и обученный отряд? — задал риторический вопрос я. — Но проблему вы обозначили верно. Так что, пожалуй, придется вам при своем штабе организовать военно-экономический отдел, который как раз и будет просчитывать эти вопросы уже конкретно, исходя из баланса возможностей и задач.
Богаевский помолчал, обдумывая услышанное, и вернулся к представленной технике.
— Мне кажется, господа, что ваш автомат может оказаться неплохим оружием для кавалерии…
— А вы представьте себе, господин есаул, как будет чувствовать себя атакующая кавалерия под огнем сотни таких стволов, да плюс еще по ней будут стрелять по десятку пулеметов с каждого фланга? — предложил Федоров.
— Думаете, ваше изобретение лишает кавалерию смысла?
— Не только оно, но и пулеметы, шрапнельные снаряды — все это сужает область ее применения. Рейды по тылам, разведка, преследование разгромленного противника… все, пожалуй. А в остальных случаях — ехать верхом, воевать пешком.
— Возможно, господин Найденов, вы и правы, но это надо обдумать.
— Так вот для этого вас и пригласили. На днях получите десяток автоматов, и параллельно с испытаниями прикидывайте их возможные применения и те изменения в тактике, которые в результате возникнут.
После стрельбища я зашел к Гоше, посмотреть, что высочество с Налетовым намудрили насчет Мономаха. Работа была в разгаре, причем Гоша выглядел несколько обескураженным.
— Привет, — сказал он мне, — заходи, полюбуйся, во что ради самолетов боевой корабль превращать приходится.
Я постарался вникнуть в бумаги. Было не очень понятно, чего Гоша волнуется — судя по наброскам, "Мономах" предполагалось подвергнуть минимальной, почти незаметной вивисекции.
Убирались две мачты, оставалась только передняя.
Из пушек оставалось одиннадцать 120-мм скорострелок, помеченных
Вдоль всего освободившегося места над палубой была нарисована ферма с надписью "катапульта", а у ее основания притулились две кран-балки. Еще одна катапульта, вдвое меньше, была нарисована в носовой оконечности.
В самой корме, под палубой, там, где у "Мономаха" имелось нечто вроде балкона, пунктиром был пририсован какой-то нарост, выступающий назад метра на два.
— Это что такое? — ткнул я в него.
— Предполагается, что здесь будет аппарель для быстрого подъема самолетов с воды, — пояснил Налетов, — но о ее конструкции сказать пока ничего нельзя. Тут проблема — как избежать повреждения поплавков при волнении.
— Хотя бы наметки решения есть?
— Есть, — Гоша подал мне рисунок. Судя по почерку, это было его творение. На бумаге был изображен… луноход. Вот именно, кастрюля на решетчатой ферме, снабженной шестью колесами.
— Загрузочный аппарат, — гордо сказал Гоша. — Спускается на воду, подходит к самолету, подныривает под него и фиксируется. Теперь можно спокойно втаскивать гидроплан, не опасаясь повреждения поплавков. Управление по проводам.
Я вопросительно посмотрел на Налетова.
— Ну, сама идея погрузочного плота неплоха, — осторожно сказал он. — Но о конкретной конструкции я пока говорить не готов, тут надо хотя бы несколько дней на прикидки.
Меня тоже заинтересовала проблема. Раньше я как-то по умолчанию считал, что грузить гидросамолеты на корабль мы будем как все, то есть краном. Но ведь действительно, один-два так втащить нетрудно. А если вылет был сразу всей авиагруппой? Потонут ведь, не дождавшись очереди к крану. Аппарель с роликами — вещь хорошая, но только при полном штиле. При малейшем волнении появляется риск повредить поплавки.
Я прикинул возможные пути решения.
Можно снабдить поплавки самолетов амортизацией и какими-то лыжами, наподобие посадочных у планеров. Надо посчитать, во что это выльется по весу.
Можно снабдить этой амортизацией саму аппарель. Вроде хорошо, но неясно как.
И можно, действительно, сделать какое-то погрузочное устройство, не обязательно подводный луноход. Плотик, например, типа надувного матраса.
Из принципа пока сам ничего предлагать не буду, подумал я. Надо посмотреть, что Налетов придумает.
Однако он держался стойко и скороспелых мыслей озвучивать не желал. Два дня, повторил техник, тогда он будет готов к обсуждению этого вопроса. Я мысленно поставил ему "плюс".
Впрочем, одно предложение у Налетова уже было.
— Корабль довольно старый, — сказал он, — потому сравнительно тихоходный. Замена котлов и машин — дорого и сложно. Но на моторном заводе господин Тринклер сказал мне, что разрабатывается нефтяной двигатель мощностью шестьсот лошадиных сил, весьма компактный. Не оснастить ли "Мономах", скажем, четырьмя такими, дополнительно? Это пока не конкретное предложение, я прошу разрешения изучить этот вопрос.