Инженерный тупик 1991
Шрифт:
Свои вещи тоже надо было ещё найти и опознать. Звучали возгласы типа «А угольник такой металлический никто не видел?» или «Туфли старые у меня в нижнем ящике точно были, нет ни у кого?» Через час разборок вроде бы у всех всё нашлось, но осталась кучка неопознанных хозяевами предметов.
– Начинаем аукцион! Бадлон бывший белый, грязный, размер 46–48, – провозгласил Сергей.
Молчание. Серёга потряс бадлоном, покрутил взад-вперёд и сказал:
– А я знаю, чей. Это твой, Алёшка, помнишь, мы на стенд шкаф затаскивали и перепачкались с ног
Алексей безропотно взял свитер и засунул в стол.
– Следующий лот! Бейсболка яркая в хорошем состоянии, чья? Небось опять твоя, Алёха? – провозгласил Сергей.
На этот раз начальник категорически отказался бейсболку забирать, и Сергей заявил, что вещь ему понравилась и он как распорядитель аукциона её реквизирует для себя.
Остальные предметы тоже как-то пристроили, и все стали считать потери. У кого ручки и карандаши пропали, у кого книга амбарная (очень удобная), а у Васьки вроде бы пропал кусок «конкреция», который валялся у него на столе с незапамятных времён.
Конкрецием назывались особые окаменелости – комки, буквально валявшиеся на дне Северного Ледовитого океана, и состоявшие из ценнейших минералов – марганца, никеля, цинка и других редкостей. Эти комки-булыжники предполагалось в будущем собирать и перевозить на берег, для чего нужно было спроектировать и изготовить специальное судно.
Тот конкреций, который когда-то лежал на Васькином столе, представлял собой как бы булыжник размером сантиметров десять-двенадцать, с отколотым краем, причём на этом разломе видно было, какой у него сложный «слоёный» состав. Кое-где проблескивали частички чего-то похожего то ли на кристаллики марганцовки, то ли на вкрапления кусочков металла. Даже золотые блёстки мелькали, если повернуть камень при ярком свете.
Года два назад, в счастливые времена активной деятельности института, образцы конкреция привезли из командировки на Север сотрудники, которые ездили туда знакомиться с будущим объектом работы.
Само судно проектировала другая организация, а институт занимался разработкой системы сбора и подъёма со дна морского этого несметного богатства. Очень интересно было всё задумано: под днищем основного судна ползёт агрегат, который собирает конкреций и каким-то образом поднимает его на борт.
Целое отделение института работало на этот проект, многое ещё не было продумано до конца. Да и отечественные вычислительные комплексы в силу своих ограниченных технических возможностей не позволяли осуществить всё, что рождалось в головах разработчиков.
Но работа шла, инженеры с энтузиазмом занимались этим интереснейшим проектом. Его предполагалось завершить через три года, и работа даже одного такого судна в Северном Ледовитом океане должна была дать доход для государства почти как нефть или газ. Во всяком случае, так вещали институтские стратеги, и им хотелось верить.
Но времена настали мутные, родина больше не
Позвонили Жениному мужу, предложили забрать вещи, он сказал, что придёт завтра. Следствие идёт, но семье ничего не сообщают, когда похороны – неизвестно.
Дальше рабочий день потёк своим чередом.
Татьяна начала раскладывать по местам своё барахло: тетради, блокноты, старый вязаный платок – верный помощник в холодные дни, туфли на каблуке, надеваемые в торжественных случаях типа похода на совещание к руководству или на какое-нибудь общее собрание, несколько книг…
Одну из них, самую любимую – «Мастера и Маргариту» Булгакова – последнее время перечитывала несчастная Женька, да, видно, не успела закончить. В середине книги что-то лежало. Татьяна раскрыла томик на этом месте и увидела то, что послужило закладкой. Это оказалась фотография.
Татьяна вздрогнула – с фото на неё смотрела и радостно улыбалась совершенно живая Женька, а рядом с ней, вернее, немного позади, менее чётко просматривался какой-то мужчина.
Видно было, что фотография совсем недавняя, спиральные кудряшки у Жени появились только этой весной. Да и одета она в летний сарафан, который появился в её гардеробе незадолго до командировки в Николаев. Татьяна внимательно рассмотрела фото, и поняла, что этот удачный снимок сделан на Невском, около Аничкова моста – вон и конь, почти укрощённый человеком, просматривается на заднем плане.
Значит, фотография сделана начётной стороне Невского проспекта, в районе дома 66. Что там сейчас? Раньше была «Книжная лавка писателей», вроде, она сохранилась. Стены дома совсем не видно, не попала в кадр, но похоже, что это именно то самое место.
Женьку сфотографировали в движении, как будто она быстро идёт на того, кто её снимает, а не позирует специально для фото. Может, снимал уличный фотограф? Недавно Татьяна с мужем попали в кадр на площади Восстания, но снимок у парнишки-фотографа получился неудачный, покупать не стали.
А вот Женя получилась отлично, поэтому она и взяла фотографию. Но домой не понесла. Кто же этот немолодой мужик на заднем плане? Непонятно, они вместе или это случайный прохожий попал в кадр?
Татьяна никому не стала показывать эту фотографию, решила сначала сама попытаться что-нибудь выяснить. Может ли этот снимок иметь отношение к убийству? Нечего тянуть, надо прямо сегодня, в обед, поехать на Невский. Это самое подходящее время для расследования.
Татьяна чувствовала, что все сотрудники отдела наблюдают друг за другом, все как-то нервничают, дёргаются и срываются по самым незначительным поводам.