Инженеры
Шрифт:
И ему еще веселее стало на душе. В первый раз он почувствовал, что Аделаида может быть его женой.
Что до рабочих Карташева, то они далеко не были в таком праздничном настроении, как хозяин, и, идя за ним, роптали.
– Так без отдыха начнем махать, - и сапоги и ноги скоро обработаем.
– Чтоб вам обидно не было, я сегодня вам от себя прибавлю по двадцать копеек на человека, - сказал Карташев.
Это произвело хорошее впечатление. Ропот прекратился, и рабочие уже молча шли за Карташевым.
–
Он комично потянул носом, покосился на товарищей и с глуповатой физиономией продолжал:
– За прибавку, конечно, спасибо... Только наш брат, известно, дурак, ему, что коню, в брюхо бы только что воткнуть.
– Вы же поели?
– Поесть-то поели, а выпить вот и забыли.
Веселый смех остальных поддержал рабочего.
– Водки хотите?
– А неужели воды?
Рабочие опять расхохотались.
– Ты ему сунь воды, - показал рабочий на обрюзгшее от водки лицо соседа, - а он тебе в морду, пожалуй.
Рабочие совсем развеселились.
– Да где же здесь достать водку? - спросил Карташев.
– Э-во! - ответил парень. - Только доставалки были бы, а то в один миг...
– Ты, что ли, пойдешь? - спросил Карташев.
– А неужто, - показал парень на опившегося, - его посылать? Туда-то он махом, а назад раком. Лучше я пойду.
– Тебя как звать?
– Тимофей, что ли...
Тимофей взял деньги и, пока приступал Карташев к разбивке, уже возвратился с водкой.
Другой рабочий позаботился и об закуске, забежав по дороге в баштаны и сорвав несколько огурцов.
– Вот что, ребята, - сказал Тимофей, - присесть надо.
И, обращаясь к Карташеву, сказал:
– Ты пять минут нам дай сроку, а потом мы тебе на рысях отзвоним тебе, - и танцса твоего, и бисестриц...
Карташева сильный соблазн разбирал при виде огурцов, только что, да еще воровски, сорванных с баштана. Всегда в детстве такие огурцы казались ему особенно вкусными. Он не утерпел и, поборов смущение, нерешительно сказал:
– Может быть, есть лишний у вас огурец?
– О?! - радостно ответил Тимофей. - Бери сколько хочешь, - у нас кладовая во какая.
Тимофей махнул рукой на всю даль баштанов.
Нашелся и нож, и соль, и темный пшеничный хлеб с особым ароматом.
Присев под дерево, Карташев разрезал огурец, посолил его, потер обе половинки и стал есть его с хлебом.
– Ну-ка, лети еще за огурчиками, - скомандовал Тимофей одному рабочему.
Выпив, рабочие заедали огурцами без соли и хлебом. Челюсти их медленно, как работу, жевали пищу.
– Еще один, еще два, - поднес Тимофей Карташеву в подоле рубахи огурцы.
Рабочие выбирали уже желтевшие
– Я сам себе выберу, - не утерпел Карташев и пошел сам на баштаны.
– Го-го! - пустил ему вдогонку Тимофей, - из наших, видно, тоже...
Как раз когда наклонился к огурцам Карташев и стал рыться в зеленой листве их, из-под которой сверкали желтые цветы, из шалаша вышел сторож с ружьем и медленно пошел к Карташеву.
Карташев сорвал три огурца и ждал сторожа.
Рабочие с любопытством следили за развязкой.
Когда сторож подошел, Карташев сказал:
– Вот мои рабочие и я сорвали десятка два огурцов. Рубля довольно за них?
– Я не хозяин, - ответил флегматично хохол-сторож, уже старик.
– Ну, - сказал Карташев, протягивая ему рубль, - что следует хозяину отдай, а остальное себе возьми.
– Хм... - сказал хохол, - хиба вин сдачу мне дасть? Отбере усе...
Тогда Карташев достал мелочь и сказал:
– Вот двадцать копеек отдай хозяину, а вот эти восемьдесят себе возьми.
– А за що?
– Да так просто...
– Хм...
Хохол еще подумал и, решительно отдавая деньга, сказал:
– Ни, не возьму.
– А водки хочешь?
– Хиба есть?
– Пойдем.
Хохол пошел за Карташевым, и рабочие угостили его водкой.
– На, диду, - сказал Тимофей.
Перед тем как выпить, хохол снял шляпу, перекрестился, лицо его сделалось ласковое, умильное, и, почтительно кивнув Карташеву, сказал:
– Ну, дай же ты, боже, що нам гоже, а що не гоже...
Хохол беспечно махнул рукой.
– Того не дай, боже...
Он выпил, крякнул и, взяв огурец, подсел к рабочим.
– Старый, дид? - спросил Карташев, принимаясь за новый огурец.
– Старый, - мотнул головой дед.
– Сколько лет? Годыв скольки?
– Не знаю... Помню ще Екатерину. В косах ходили солдаты, ще мукой посыпали их. А вшей, вшей в них, - не доведи, боже... Гайдамашку ще помню...
– Сам, чай, гайдамакой был, - подсказал Тимофей.
– Ни, чумаковал... Пара волов, воз соли два карбованца стоил, а теперь и за полтыщи не ухватишь.
– Ну, дид, еще горилки.
Дид опять встал, перекрестился, покивал на все стороны и, выпив, крякнул.
– Добра...
– Еще осталось... Кому отдать? Пьянице, - решил Тимофей и передал рабочему с одутловатым лицом.
Рабочие вставали; Карташев, съев третий огурец, тоже поднимался.
– Ну, дид, - сказал Тимофей, - иди спать теперь, а мы тоже уйдем: никто больше красть у тебя не станет.
– А що хоть и возьме кто? Всем у бога хватит. Только вот хлопоты мне с этим, - показал дид на двугривенный, - куда его сховать?