Инженеры
Шрифт:
— после ручной сварки швы варились полуавтоматами, но режимы сварки, порядок наложения промежуточных швов, — это была целая наука, и этой науке нужно было заново учить рабочих завода.
Патоновцы подтвердили, что, действительно, не все швы можно выполнить с полным проваром, вместе с Сергеем они дотошно определили эти швы. И это нужно было теперь внести в специальные технические условия.
У Сергея появился единомышленник. Главный сварщик завода Кузьмин был предан своему делу — электросварке — как главному делу в жизни. И как искусству. Потому что электросварка — это действительно искусство.
Небольшого роста, коренастый и быстрый в движениях, Кузьмин не сидел в своем кабинете, предоставляя вести всю бумажную отчетность единственному своему работнику Татьяне. Кузьмин знал каждого сварщика как своего хорошего друга — его семейные проблемы, его возможности.
А что касается Сергея, то у него была палочка-выручалочка: он шел к Петелину и говорил: нужно!
— Нужно около тридцати тонн труб для экспериментов — научиться резать трубы, научить сварщиков варить швы.
— Нужно найти и купить полторы тонны дорогущих электродов из Японии.
— Нужно оплатить средний заработок десятку лучших электросварщиков на время обучения новым методам.
Петелин кряхтел, но соглашался. К заказчику направлялись письма с просьбой оплатить дополнительные расходы.
Мой читатель! Если у Вас хватило терпения пробиться сквозь дебри технических терминов, простите меня за эти подробности. Повесть, которую я пишу, — это технический детектив. Или, может быть, триллер. Поверьте, в тех случаях, когда совершаются прорывы в технике, разыгрываются настоящие человеческие драмы. Вначале — полная темнота и неопределенность, мой герой ниточка за ниточкой распутывает клубок проблем. И, как в классическом детективе, он, надеюсь, одержит победу, в смысле, разгадает все технические загадки. Но через какие еще сомнения ему предстоит пройти, сколько решений принять, сколько сражений выдержать!
* * *
Поездка в Москву для Сергея прошла на редкость успешно. В ЦНИИСК (Научно-исследовательский институт стальных конструкций) они с Кузьминым привезли готовый текст технических условий, таких, что позволяли работать заводу и что были согласованы патоновцами. В этом институте, имеющем восьмидесятилетнюю историю, еще сохранились старики, работавшие в советское время и понимавшие, что наука, выращенная в тихих и скучных лабораториях институтов, анемична и хила, как росток, лишенный свежего ветра и солнца, и только на заводах и монтажных площадках она может стать деревом — крепким и плодоносящим.
Белопольскому было за семьдесят. Доктор технических наук, профессор, он был автором многочисленных монографий, и отправить его на пенсию никак не удавалось более молодому руководству института. Профессор аккуратно ездил на работу, терпеливо сидел на всех научных конференциях и президиумах, но откровенно скучал по старым временам, когда блистали Шухов, Стрелецкий и Мельников, когда жизнь кипела, и он, тогда еще молодой кандидат наук, мотался по заводам и стройкам и принимал решения — смелые и рискованные, но совершенно необходимые. А что теперь? Бесконечные пустые научные симпозиумы. Бледнолицые аспиранты, стремящиеся стать кандидатами, но не нюхавшие пороха настоящих строек…
А тут появились настоящие заводские инженеры, с реальными, а не вымученными проблемами. Сверкая своими безупречными вставными челюстями, Белопольский, казалось, хотел обнять Сергея и Кузьмина.
— Слышал, слышал об этом сумасшедшем проекте. Это только засранцы-американцы могли такое выдумать. И вы взялись за изготовление? Молодцы! Хотя я, наверное, не взялся бы. Можно свернуть себе шею. С институтом Патона работаете? Вот, — он вытянул в сторону Сергея указующий перст, — только они сегодня остались, те, кто знает, что такое сварка и с чем ее едят. А Вы, молодой человек, где раньше работали? — спросил он Сергея. — В Минмонтажспецстрое? И к башне «Федерация» руку приложили? Отлично!
Сергей хотел было заметить, что по возрасту он ровесник профессору, но промолчал. На фоне научных регалий Белопольского он, конечно, был птенцом желторотым.
— Так показывайте, что вы мне привезли, — профессор углубился в чтение. — Очень, очень даже неплохо разработано. Я, конечно, поручу моим ученым коллегам проработать… — он поднял взгляд на Сергея. — Не волнуйтесь, они не смогут сильно испортить Вашу работу.
Белопольский вызвал начальника бюро.
— Семен Геннадьевич, не позже завтрашнего утра принесите мне на подпись договор на изыскания и разработку технических условий. За основу возьмите вот это. — Он протянул ему папку с текстом Сергея. — Недели Вам хватит на разработку?
Через десять дней завод получил по электронной почте утвержденные технические условия, почти без изменений повторявшие проект завода. За немалые деньги, конечно. Высоконаучный институт не мог размениваться на мелочи.
Фирма «Юстас» располагалась на Рублевском шоссе. Эта фирма недавно была создана группой энтузиастов-геодезистов и охотно бралась за новую сложную, интересную работу. Сергея принимал в своем кабинете главный инженер «Юстаса».
— Уже наслышан о Ваших проблемах. Над этим проектом мы уже работаем. Ведем на строительной площадке в Казани геодезические работы. Вы знаете, наш профиль — строительные работы, там мы ловим отклонения пять-десять миллиметров. А что касается работы в цехах завода, то это для нас внове. И с какой точностью нужны вам измерения? Один-два миллиметра? Нужно подумать. Давайте подсчитаем, — он достал электронный калькулятор. — Мы работаем с немецкими тахеометрами, они не столь точны, как японские Nikon, но нас они устраивают, точность измерения — четыре угловые секунды. Каковы габариты Ваших конструкций? В пределах пятнадцати метров? Ну что же, мы укладываемся в один миллиметр. Плюс неточности установки прибора — в общем, мы готовы вести эту работу с заявленной Вами точностью. Но поймите меня правильно, мы же только измерители. Схему измерений для нас разрабатывают проектировщики, и мы следуем ей. Так что Вам на каждую Вашу конструкцию придется разрабатывать схему контроля. Вы это понимаете?
— Да, конечно, понимаю, Виктор Никодимович, поверьте, я всё организую. Но нам нужны постоянно четыре геодезиста. Завод работает в три смены, и в каждой смене нужен геодезист.
— Ну что же, найду я Вам четырех самых лучших. Плюс инженера на две недели, чтобы вместе с Вами отработать всё до мелочей. Договор я вышлю в течение недели. Годится? Только учтите и предупредите Ваше руководство — мы достаточно дорогие специалисты.
11
Сергей вернулся из Москвы в пятницу, и у них со Светланой выдались два светлых летних дня.
— И никаких заводов! — строго заявила Света.
В субботу они отправились за город — загорать и купаться. Правда, без завода не обошлось. Маршрутка шла до проходной завода, а оттуда, от остановки, — наискосок, пешком, по тропинке. Этот августовский, позднего лета, день обещал быть тихим, солнечным, и на Сергея вдруг снизошло ощущение грустной невесомости. В Москве он ожидал встретить жестокое сопротивление и почти не надеялся на удачу. Сергей хорошо знал коридоры и кабинеты чиновников от науки. Барски снисходительное отношение к этим провинциалам. «У Вас, простите, какое научное звание? Ах, инженер. Ну что же, похвально, похвально. И чего же Вы от нас хотите? Принять Ваши пожелания? Ах, простите, требования… ну что же, что же, у нас институт научно-исследовательский, мы откликаемся на запросы заводов. Оставьте Ваше письмо, мы, конечно, проработаем Ваши… хмм… предложения, вышлем Вам договор на проведение изысканий, в скором времени. Нет, наведываться к нам нет необходимости, мы Вам ответим, обязательно ответим». И дело застревает надолго и безнадежно в коридорах науки. Тогда нужно подключать высокое строительное начальство, и начинается длительная борьба, когда приходится зубами выгрызать каждый пункт, каждый параграф, торчать в институте неделями. А у Сергея не было для этого ни времени, ни возможностей. Он уже рассчитывал рискнуть и начать изготовление, не дожидаясь институтских техусловий, по тем требованиям, что они разработали с Кузьминым. Никуда эти московские ученые не денутся, примут задним числом. И вдруг такая удача — встретиться с Белопольским, может быть, последним динозавром из вымирающей советской научной школы. И в «Юстасе» найти такое понимание… Сергей чувствовал себя этаким скалолазом — ползешь, напрягая силы, всё вверх, вверх, обдирая локти, на тебя сверху сыплются камни, больно бьют по голове, нет конца этой круче… и вдруг, неожиданно, подъем оканчивается, и ты на перевале, впереди, внизу — голубая дымка, освещенная солнцем. Там склон обрывается в невесомость, тебе больше не нужно собирать в кулак оставшиеся силы. Ты достиг! Не нужно больше напрягаться, но по инерции еще напряжены мышцы, нужно расслабиться, и наступает состояние душевной невесомости. Но это временная передышка, с началом новой недели на Сергея навалятся новые проблемы, и несть им числа. Но это начнется послезавтра, а пока — блаженная пора полной пустоты в голове.