Иоганн Гутенберг
Шрифт:
«Книги Сивилл» печатались в Майнце примерно в 1450—1454 годах вместе с Библией.
Итак, Библия.
Эта идея, конечно же, возникла не на пустом месте. Она стала кульминацией реформ, которые Николай Кузанский инициировал в предыдущем десятилетии и которые он осуществил после того, как стал кардиналом. В мае 1451 года, перед съездом 70 аббатов-бенедиктинцев под его председательством в Майнце, Николай подчеркивал, что в монастырских библиотеках должны быть качественно переведенные и отредактированные Библии. Как ему к тому времени уже должно быть известно (ведь Гутенберг в течение последних трех лет работал в городе), был лишь один способ реализовать это – отпечатать Библию с единого первоисточника, зафиксированного в металле и позволявшего избежать каких-либо ошибок или местных вариаций.
Но это не значит, что Николай Кузанский дал официальные указания. Он не являлся инициатором проекта. Если бы это было так, тогда имели бы место папское одобрение, обмен письмами, оплата. Но в 1454 году, как минимум, один приближенный к Николаю и к папе прелат
Сценарий мог быть следующим.
Гутенберг получает приглашение на частную аудиенцию у своего старого знакомого. Он попадает во временную резиденцию Николая Кузанского через черный вход. Его преосвященство кардинал вспоминает об их студенческих годах и как они мечтали о том, что когда-нибудь вся христианская Европа (а может, и весь христианский мир, включая Византийскую империю, над которой нависла угроза) будет петь, читать и молиться, используя одни и те же тексты. До него дошли слухи, что подобное стало технически возможным и что Гутенберг, вероятно… Да-да, говорит Гутенберг, ведь он как раз приблизился к этому. Кардинал улыбается в знак одобрения. Иоганн мог быть уверен в том, что, если его попытки увенчаются успехом, он получит поддержку самого папы и, естественно, постоянные заказы на печать миссалов, хоровых книг и, если на то будет воля Божья, Библии. Гутенберг мог намекнуть, что ему было бы проще услужить кардиналу и Богу, если бы он получил хоть небольшой аванс. Ах, если бы! Ведь затраты на тур кардинала по Германии слишком велики. На данном этапе святой отец больше ничем не может помочь. Конечно же, если Иоганн издаст Библию, изготовленную с помощью этого нового искусства, то Николай как епископ приобретет ее для своей церкви в Бриксене. Гутенберг удаляется, ничего не подписывая. Хотя у этой сцены не было свидетелей и Николай, будучи превосходным политиком, не давал громких обещаний, Гутенберг тем не менее уходил, уверенный в том, что получит поддержку Церкви. Возможно, у этой встречи и было какое-нибудь документальное подтверждение, поскольку Николай Кузанский действительно купил копию Библии Гутенберга для Бриксена – сейчас она находится в Вене.
Николай Кузанский подчеркивал, что в монастырских библиотеках должны быть качественно переведенные и отредактированные Библии.
Я согласен с тем, что здесь слишком много догадок и что все необязательно должно было быть именно так – ведь Гутенберг мог и сам увидеть потенциал. Это был крайне амбициозный проект, не имевший прецедентов, для которого невозможно было точно рассчитать затраты времени и денег. Но во время пребывания Николая Кузанского и его свиты в городе мог появиться такой момент, он должен быть, учитывая целеустремленность Гутенберга. Он был охвачен самой идеей, видением ее красоты, перед которой не устоят никакие препятствия, красоты, превосходящей все, о чем только могли мечтать писцы, которая могла быть воспроизведена во всем своем совершенстве сколько угодно раз – это было наивысшим вознаграждением за его изобретение.
Николай Кузанский купил копию Библии Гутенберга для Бриксена – сейчас она находится в Вене.
Но у Гутенберга не было денег. Он снова обращается к Фусту. Можете представить себе всю неловкость ситуации. Прошло три года, а Гутенберг лишь едва покрыл свои затраты с помощью «Доната», «Книг Сивилл» и индульгенций и даже не выплатил проценты по первому займу. Здесь не все ясно. Первоначально Гутенберг говорил о миссалах и «Донате». Теперь появились другие мелкие предприятия. Он утверждает, что это исключительно его собственные идеи, не являющиеся частью первоначального соглашения, и что вырученные за них деньги он должен вложить обратно в дело.
Помимо всего этого, ему нужно больше денег для открытия второго цеха, необходимого для издания Библии. У него есть на примете одно здание – дом, принадлежащий его далекому родственнику, живущему во Франкфурте. Это дом Гумбрехта, который находится на Шустерштрассе, недалеко от его собственного дома. Он пуст и весьма рентабелен.
Фуст колеблется. Кроме того что он дал Гутенбергу взаймы 800 гульденов, тот должен был ему около 140 гульденов, накопившихся с учетом процентов, не выплаченных за 2–3 года. Но Фуст должен согласиться с тем, что прогресс в обустройстве цеха в доме Гутенберга – со всеми его прессами, формами и шрифтолитейными аппаратами – налицо, и это хорошо, поскольку дом оставлен ему под залог. Жаль, что с миссалами ничего не получилось. Но Фуст также должен согласиться и с тем, что у этого дела большой потенциал, если только Гутенберг сможет реализовать свою идею. Кажется, что единственный способ вернуть деньги – дать ему еще, даже если для этого самому придется брать в долг.
Прогресс в обустройстве цеха в доме Гутенберга – со всеми его прессами, формами и шрифтолитейными аппаратами – был налицо.
Таким образом, они еще раз повторяют ту же сделку: еще 800 гульденов и еще один договор об уплате процентов.
Теперь Гутенберг мог осуществить свою мечту.
Глава 7
Библия
Чтобы заинтересовать потенциальных покупателей – европейских правителей и духовенство, – печатные Библии Гутенберга не должны уступать рукописным по красоте, необходимо также, чтобы они превзошли их по аккуратности в двух изысканных томах общим объемом в 1275 страниц. Его книги, вполне возможно, послужат толчком к кардинальным изменениям в способе распространения информации, но важно, чтобы это не выглядело слишком революционно, ибо в противном случае никто не станет их покупать. В
Для начала Гутенбергу нужен был самый лучший экземпляр Библии из всех имевшихся, чтобы отследить каждый символ по отдельности. Всего же в Библии было 290 символов (разные формы букв, 83 лигатуры, 9 знаков препинания, а также знак ударения, указывавший на пропущенную букву).
Чтобы заинтересовать потенциальных покупателей, печатные Библии Гутенберга не должны были уступать рукописным по красоте и аккуратности.
Затем ему должны были изготовить пунсоны. Это означало год работы для господина Дюнне, если бы он трудился в одиночку. Дюнне понадобилась помощь – и он получил ее, поскольку в источниках упоминаются еще два ювелира: Гётц фон Шлеттштадт и Ганс фон Шпейер. Давайте предположим, что было три гравера-пунсониста, а срок на гравировку пунсонов сократим до четырех месяцев.
Между тем нужно было заказать пергамент. Сохранившиеся до наших дней 12 экземпляров Библии Гутенберга на пергаменте дают основание полагать, что первоначально было отпечатано около 30—35 экземпляров. На это пошло около 5 тысяч шкурок ягнят, каждую из которых нужно было отделить от меха, умягчить путем отбивания в чане, обработать золой и мелом, растянуть, высушить и гладко выскрести. На обработку каждой из них уходило не менее месяца – все зависело от времени года. Граверы должны были заказывать пергамент за несколько месяцев вперед.
Но пергамент, по крайней мере, был местным, чего нельзя сказать про бумагу для остатка тиража – около 150 экземпляров (из которых уцелело 37 экземпляров и еще почти 18 фрагментов), что в общей сложности составляет почти 200 тысяч страниц, сделанных вручную и при этом отличающихся высочайшим качеством. В Германии бумага была недостаточно высокого качества. Для Библии она доставлялась сухопутным способом из Италии, о чем свидетельствуют водяные знаки.
Теперь о шрифте. Внимательное исследование свидетельствует о том, что первоначально над ним трудился один человек, затем – два, далее – три, причем каждому свойственны свои, едва заметные особенности набора шрифта. Капр предположил, что каждый работал одновременно над тремя страницами: набирая одну страницу, печатая другую и рассыпая строки набора третьей. Каждая страница Библии содержит в среднем около 500 слов – примерно 2600 символов. Шесть наборщиков, каждый из которых делал по три страницы – так как требовалось 46 тысяч символов, это был минимум, могло быть и больше. Не нужно гравировать заглавные буквицы – место для них лучше оставить пустым, чтобы каждый покупатель мог организовать свою собственную «рубрикацию» согласно отдельно напечатанному руководству. Для изготовления шрифта нужна была группа из трех человек, каждый с ручной литьевой формой с производительностью четыре символа в минуту; на это ушло бы около трех недель. Также требовались выравнивание по высоте, абсолютная грамотность и умение пользоваться современными ручными литьевыми формами. Но раньше никто ничего подобного не делал. Работа могла растянуться на месяцы.
Исследование шрифта свидетельствует о том, что первоначально над ним трудился один человек, затем – два, далее – три, причем каждому свойственны свои, едва заметные особенности.
На гравюре конца XV века наборщик выбирает шрифт для макета.
Расположение было продиктовано прежде всего традициями писарей, которые соблюдали изящное равновесие двух столбцов текста с широкими полями для красоты. Страница размером в половину листа (30,7 x 44,5 см) состояла из двух прямоугольников – целой страницы и ее текстовой области – при подборе размеров основывались на так называемом золотом сечении, которое задает ключевую зависимость между короткой и длинной сторонами. Пропорции сложны для вычисления и представляют собой иррациональное число, как пи, но это соотношение составляет примерно 5:8 [2] . Данные пропорции, а их знали еще древние греки, когда строили Парфенон, особенно приятны глазу, поэтому они были распространены как в архитектуре, так и в искусстве. При наборе эти пропорции оправдывают себя, поскольку, если строка слишком длинная, глазу бывает трудно найти начало следующей, если расстояние между строками не является непропорционально большим, и если строки намного короче, то они выглядят обрубленными. Но поскольку ни текст, ни страница по размерам не соответствуют золотому сечению, Гутенберг, возможно, лишь следовал традиции.
2
Соотношение выглядит следующим образом: если заменить «короткую» и «длинную» стороны на a и b, тогда a: b будет таким же, как b: a + b. Соотношение составляет 0,618… обычно округляется до 0,625, или 5/8. Поэтому, если короткая сторона равна 5, а длинная – 8, второй элемент (b: a + b) становится отношением 8:13. Соотношение, согласно широко распространенному мнению, имело магические свойства: отсюда значимость пентаграммы, которая содержит 200 золотых сечений.